Наука Плоского мира. Книга 2. Глобус - Йен Стюарт Страница 36

– Да, и это странно, ведь они явно с ними родственники, – утомленно произнес Ринсвинд. – Сказать по правде, у них совсем никудышные каменные орудия, и они не умеют ни строить хижины, ни разводить костры.

– Но мы же видели…

– Да. Они добыли огонь. Дождались, пока молния попала в дерево или зажглась трава, – сказал Ринсвинд. – Потом они просто годами его поддерживают. Поверьте, им пришлось много поворчать и потыкать пальцами, чтобы этому научиться. И они не имеют ни малейшего понятия об искусстве. Ну, в смысле, картинок. Я нарисовал им корову на земле, и, по-моему, это поставило их в тупик. Мне кажется, они видели просто… линии. Линии – и всё.

– Может, из тебя просто плохой художник? – предположил Чудакулли.

– Осмотритесь вокруг, – сказал Ринсвинд. – Ни бус, ни румян, ни украшений. Не надо быть слишком развитым, чтобы смастерить ожерелье из медвежьих когтей. Даже люди, живущие в пещерах, умеют рисовать. Видели когда-нибудь те пещеры в Убергигле? Они все разрисованы буйволами и мамонтами.

– Должен заметить, ты весьма быстро нашел с ними взаимопонимание, Ринсвинд, – похвалил его Думминг.

– Ну, я понимаю людей достаточно хорошо, чтобы уловить намек, когда нужно убегать, – ответил Ринсвинд.

– Но тебе не всегда приходилось убегать, ведь так?

– Нет, конечно. Хотя знать, когда наступает подходящий для этого момент, очень важно. Кстати, это Уг, – сказал Ринсвинд, когда седовласый мужчина ткнул его толстым пальцем. – Равно как и все остальные Уги.

Этот Уг указал в сторону Раковинных куч.

– Кажется, он хочет, чтобы мы последовали за ним, – сказал Думминг.

– Может быть, – ответил Ринсвинд. – А может, он показывает, где у него в последний раз произошла успешная дефекация. Видишь, как они все на нас смотрят?

– Да.

– Видишь у них это странное выражение?

– Да.

– Интересно, о чем они думают?

– Да.

– Ни о чем. Уж поверь мне. Это выражение означает, что они ждут, когда их осенит следующая мысль.

За Раковинными кучами находилась ивовая чаща, в центре которой располагалось очень старое дерево – точнее, то, что от него осталось. Расколотое на две части и обгоревшее, оно уже давно умерло.

Члены клана держали дистанцию от волшебников, но седовласый Уг шел за ними, ненамного отставая.

Ринсвинд с треском раздавил что-то ногой. Он посмотрел вниз и, увидев пожелтевшую кость, едва не ощутил наступление подходящего момента. Затем он разглядел мелкие бугорки по всей поляне – многие из них заросли травой.

– А вот и дерево, которое подарило огонь, – произнес Чудакулли, тоже заметивший его. – Священная земля, джентльмены. Здесь же они хоронят своих умерших.

– Не совсем хоронят, – уточнил Ринсвинд. – Многих просто оставляют, думаю, вы сейчас в этом убедитесь. Кажется, они просто хотят показать, откуда у них взялся огонь.

Чудакулли потянулся за трубкой.

– Они действительно не умеют его добывать? – сказал он.

– Они даже не поняли моего вопроса, – ответил Ринсвинд. – Ну, я задал вопрос… А они не поняли, что я надеялся, что это был вопрос. Они явно не передовые мыслители. Должно быть, для них уже было большим открытием, что с животных нужно сдирать шкуру до того, как надевать на себя. Мне еще не приходилось встречать людей, которые были бы такими… бестолковыми. Я даже не знаю, как это выразить. Они не полные идиоты, но в их понимании проявление находчивости – это когда удается ответить на вопрос в течение десяти минут.

– Ну, тогда это должно их слегка оживить, – сказал Чудакулли и зажег свою трубку. – Полагаю, сейчас они сильно удивятся!

Уги посмотрели друг на друга. Посмотрели на аркканцлера, выпускающего дым. А потом напали на него.

В Плоском мире воображения напрочь лишены только представители племени н’туитифов, но они одарены прекрасными способностями к наблюдению и умозаключениям. Они ни разу ничего не изобрели и стали первым племенем в истории, которое одолжило огонь. Но, окруженные племенами, обладающими чрезвычайно развитым воображением, они умели хорошо прятаться. Когда для окружающих палка – это «дубина», «копье», «рычаг», «мировое господство», а для тебя палка – это только «палка», то ты естественным образом оказываешься в проигрышном положении.

А в данный момент палка кое для кого означала «шест».

Некто перемахнул через поляну и приземлился перед Угами.

Орангутаны, будучи слишком умными приматами, не выходят на боксерский ринг. Но если бы они это делали, их недостаточная маневренность ног была бы компенсирована способностью вырубать соперника, не поднимаясь с табурета.

Большинство Угов бросилось наутек. Они могли сразу же столкнуться лицом к лицу с Сундуком, но у того не было лица. Тот их боднул, и они пошатнулись и попытались понять, что это было. Но тут на них набросился библиотекарь.

Те, кто осознал, что наступил подходящий момент для спасения бегством, спаслись бегством. Те, кто не осознал, остались там, куда их поставили.

Изумленный аркканцлер все еще держал горящую спичку, когда к нему с громкими криками приблизился библиотекарь.

– Что он говорит? – спросил он.

– Что-то о том, что он сидел в библиотеке, а в следующее мгновение оказался в этой реке, – сказал Думминг.

– И все? По-моему, он еще что-то говорил.

– Остальное – ругательства, сэр.

– А разве приматы ругаются?

– Да, сэр. Постоянно.

Библиотекарь снова разразился речью, аккомпанируя себе ударами кулаков о землю.

– Опять ругается? – спросил Чудакулли.

– О, да, сэр. Он не на шутку огорчен. Гекс сказал ему, что во всей истории этой планеты нет и никогда не будет библиотек.

– Ай!

– Весьма, сэр.

– Я обжег палец! – Чудакулли пососал большой палец. – А где Гекс вообще?

– Я тоже об этом только что подумал, сэр. Все-таки хрустальный шар принадлежал городу, которого здесь больше нет…

Они повернулись к дереву.

Похоже, когда в него ударила молния, оно здорово обгорело, уже будучи мертвым и сухим. У него была лишь пара обрубленных ветвей, а само оно, все черное, казалось странным и зловещим на фоне зеленых ив.

Ринсвинд сидел на его верхушке.

– Какого черта ты там делаешь, приятель? – крикнул ему Чудакулли.

– Не убегать же мне по воде, сэр, – ответил сверху Ринсвинд. – И… кажется, я нашел Гекса. Это дерево разговаривает…