Война Колдунов. Штурм цитадели - Александр Рудазов Страница 36

— Доктор!… Доктор!… - стонет раненый солдат, хватая за руку молоденькую колдунью в фиолетовом плаще. — Доктор, что с моим братом?!

— Не волнуйтесь, с ним все в порядке, — ответила фельдшерица.

— Правда?… В порядке?… - опал на носилки солдат.

— Не сомневайтесь. Он очень скоро встанет и снова будет ходить, — успокоительно улыбнулась колдунья. И пробормотала себе под нос: — Вот только за некромантом сбегаю…

Йоганц устало выдохнул. Ну и неразбериха же здесь творится. Похоже, дела идут не самым лучшим образом.

И голова страшно раскалывается…

— Глотните, вам станет лучше, — приподняла его голову старшая фельдшерица.

Йоганц отхлебнул укрепляющего настоя. Головная боль сразу пошла на спад.

— Как дела снаружи? — чуть помедлив, спросил он. — Битва еще не кончилась?

— Нет еще, повелитель Йоганц… — закусила губу колдунья. — Простите мои слова, но мы здесь очень боимся… кажется, мы проигрываем…

— Проигрываем?… - безучастно переспросил Йоганц. — А почему вы так решили?

— Это… ну… — затеребила край плаща колдунья. В голосе появилась дрожь. — Это… мои слова могут показаться изменой, но это… это уже очевидно, повелитель Йоганц… Раненых не успевают доставлять… наших солдат прижали к реке и окружили со всех сторон… мамонтоводы уже бегут… повелители Руорк и Квиллион оба убиты… да…

— А, понятно, — кивнул Йоганц. — Да, похоже, мы проигрываем. Где маршал Астрамарий?

— Он… он нас бросил… — жалобно посмотрела колдунья. — Час назад он забрал все боеспособные части и… и… и просто ушел. Он… он сказал, что будет спасать то, что еще можно спасти… Тех, кто все еще сражается, и… и нас тоже… он… он просто принес в жертву, чтобы они… мы… чтобы они задержали рокушцев… ну… чтобы у него было время на… на бегство… простите, я хотела сказать — отступление!

— Это одно и то же, — рассеянно ответил Йоганц. — Он что-нибудь мне передавал?

— Да… Он… он велел сказать вам, чтобы вы принимали решение самостоятельно.

— Самостоятельно?… - на глазах помрачнел Йоганц. — О… Вот этого я не люблю…

— Повелитель Йоганц, умоляю, сделайте что-нибудь! — заломила руки колдунья. — В санчасти уже тоже небезопасно, сюда идут рокушские автоматы!

— Автоматы?… - поднялся с койки колдун. — Какие еще автоматы? Откуда?

— Я… я не знаю… они просто появились… прямо из реки… Но они огромные! Медлительные, неповоротливые, но ужасно сильные! Они стреляют тучами лезвий — и шинкуют наших мушкетеров в капусту, повелитель! Мы надеемся на вас!

— Ну, полагаю, у меня нет выбора… — вздохнул Йоганц, откидывая полог шатра. — Но как же я все это не люблю…

Главное — в этот раз держаться подальше от эйнхериев. Двуствольный пистоль с серебряными пулями… и серебряная шпага на всякий случай. Не то чтобы Йоганц умел обращаться с этим плебейским шампуром — но с ним все же безопаснее.

Взгляд уцепился за увесистый мешок в углу. Часть армейской денежной палубы. Хм-м… А что если…

Йоганц высыпал монеты прямо на пол и спросил:

— Где автоматы Руорка?

— Они… я… я не знаю… — смущенно ответила целительница. — Думаю… думаю, уцелевшие там, сражаются… если они еще остались… я не знаю…

— А еще кто-нибудь из бойцов?…

— Вы в санчасти, повелитель Йоганц… Здесь… здесь полно бойцов, только…

— Да, да, я все понимаю, — поморщился Йоганц. — Циар гехастур, у меня нет времени на длинные ритуалы… Дайте мне пару дюжин из тех, что все равно не выживут!

Таковых нашлось предостаточно. Колдовская медицина тоже далеко не всесильна, да и фельдшеров катастрофически не хватает.

— Встаньте спиной к спине! — скомандовал Йоганц, чертя в воздухе светящиеся линии.

Израненные, почти не держащиеся на ногах, пикинеры и егеря кое-как сгрудились вокруг горы ларийского серебра, в страхе взирая на жуткого колдуна. Из уст Йоганца полился замысловатый речитатив, пальцы вспыхнули призрачной радугой…

Тяжело, тяжело, до чего же это тяжело… Сейчас главное — удержать контроль, заставить живую материю сформироваться, как то угодно Йоганцу, при этом сохранив ее живой…

Малейшая ошибка — и получишь просто кучу обезображенных трупов.

Но он справился успешно. Тела раненых на глазах начали срастаться! Санитарный шатер наполнился криками мучительной боли — трансформация, проводимая колдуном, соединила солдат и монеты в единое целое. Кошмарное чудовище — многоногое, многорукое, многоголовое!

Впрочем, многоголовым оно оставалось недолго. Крики умолкли, сменившись утробным рычанием. Из разорванного шатра выбралось невероятное страшилище, похожее на помесь скорпиона и сколопендры. Чары Йоганца вытащили кости наружу, покрыв тварь твердым панцирем, убрали головы, оставив лишь множество глаз, и вырастили кучу убийственных орудий. Длинный шипастый хвост, зазубренные рога-клыки по бокам, множество суставчатых лап с крючками.

А главное — все эти лезвия состоят из чистейшего серебра!

Йоганц вполне мог обойтись и без монет, обратив в серебро человеческую плоть, но — увы! — вещества, полученные трансформацией, материализацией или иным колдовским способом, не обладают высшими свойствами.

Искусственное серебро нежити не страшно.

— Я задержу врага насколько возможно, — негромко произнес Йоганц, влезая на сотворенное чудовище. — Немедленно приступайте к эвакуации. Уводите раненых, способных передвигаться. Неспособных — прикончите, чтобы не попали к врагу.

Колдуны-медики, собравшиеся у главного шатра, торопливо закивали, разбегаясь кто куда. А Йоганц Изменяющий ударил кулаком по костяному затылку твари, направляя ее вперед — к шуму общей схватки.

Многоногое чудовище движется неуклюже, неуверенно. В нем копошатся две дюжины сознаний, оно с трудом соображает, что происходит. Йоганц оставил своему творению лишь два рабочих инстинкта — убивать всех, кроме серых, и двигаться туда, куда укажет всадник.

Тем не менее, созданная машина смерти все равно в любой момент может обезуметь или даже сдохнуть, не выдержав такого неестественного существования. В обычных условиях Йоганц вообще не стал бы прибегать к столь ненадежному средству, но сейчас просто нет времени на что-нибудь получше.

Удалившись достаточно, колдун повернулся и с силой взмахнул рукой, запуская трансформирующую волну. Земля между ним и санитарными шатрами заискрилась, заблестела, оборачиваясь скользким стеклом. Только ступи — полетишь вверх тормашками.

Вторая волна, добавочная. Воздух загустел, приобрел зеленоватый оттенок. Азот обратился вениором — плотным ядовитым газом, изобретенным Себастиусом Трансмутатором. Если ветер не усилится, смертоносная завеса пробудет здесь минут тридцать-сорок, а то и дольше.

Все это ненадолго, но задержит наступающих.