Разоблачение - Кэрол Берг Страница 36

– Фаррол…

Он ткнул нож мне в ребра, как раз чтобы уколоть кожу через рубашку.

– Ты будешь рядом со мной и станешь делать то, что я велю, иначе даже Сэта не справится с тем, что ей привезут. Я вырву тебе язык, прежде чем ты успеешь предупредить этих дерзийских дьяволов.

Я пока что не собирался демонстрировать свои способности, иначе этот нож уже торчал бы из его шеи, Я просто отвел его руку. Как только они начнут свою нелепую вылазку, я найду способ отойти в сторону.

Двое воинов увели лошадей, остальные пошли к воротам, за которыми начиналась мощеная дорога. О чем они думают? Но этой ночью не было ничего невозможного. Когда мы подошли поближе, мертвое тело свалилось с одной из башен на камни, а вскоре после этого окованные железом ворота медленно открылись. Мы быстро и беззвучно проскользнули в щель. Я пошел вместе с Фарролом в укрытие под лестницей башни, а остальные рассредоточились на тропе, ведущей через гору к крепости. Ворота за нами закрылись. Ни звука. Я заметил, как Блез спрыгнул с лестницы башни и легко приземлился перед нами.

Озадаченный и пораженный, я наблюдал, как мятежник легко бежит по тропе, кивая, меняя позиции, делая знаки рукой, чтобы одни продвинулись по тропе чуть дальше, другие зашли поглубже в тень. Прошло немного времени, и я услышал вой зайдега, шакала, где-то на равнине, и Блез снова исчез в темноте.

Мы молча ждали. Скоро сухой ветер пустыни принес с собой печальный стон, какой не издают животные, и отвратительный запах, такой знакомый, что у меня задрожали колени. В стоне слышалась боль невыносимой утраты и одиночества. А в запахе я различал вонь давно не мытых тел, засохшей крови, гноящихся ран, а еще болезней, страха и нездоровой пищи. Рабы. Сотни рабов. Далекий звон цепей стал громче.

Тела… рядом со мной, истекающие потом или горящие в лихорадке… некуда сдвинуться, можно идти только вместе с остальными, став сегментом этого отвратительного чудовищного червя… не хватает воздуха, он наполнен зловонием… ноги ноют и болят после долгого путешествия… глаза лихорадочно блестят от нехватки сна… спина горит от кнута… запястья и лодыжки нарывают от постоянного движения кандалов, прикованных к таким же кандалам впереди и позади тебя. Сколько раз… три… четыре… я брел с караваном рабов? Последний раз из Сиккората в Кафарну, тридцать семь дней по пустыне. Я глубоко вдохнул и приказал желудку оставаться на месте. Потом вынул меч и замер рядом с Фарролом, который сверкал на меня глазами из-под своего грима.

Окрик из башни при воротах. Смех и ответный возглас из-за ворот.

Мои мускулы напряглись. Я готов. Мной не надо командовать.

Ворота распахнулись, и въехали два вештарца в полосатых халатах.

Тихо… еще рано… Я чувствовал, как воля Блеза сдерживает его воинов. Сопровождаемая грубыми криками надсмотрщиков и хлопаньем кнутов, голова червя, именуемого караваном рабов, проползла мимо башен. Словно мы вместе придумали все это, мы с Блезом одновременно выкрикнули:

– Пора!

Люди в черном обрушились на караван, перерезая горло надсмотрщикам и убивая стражников. У нескольких воинов оказались с собой топоры, которыми они начали рубить цепи, освобождая рабов, чтобы успеть до прибытия подкрепления. Онемевшим от изумления рабам велели искать укрытие в храмах Кессиды, ближайшего города на границе с Базранией, и уходить как можно быстрее, поскольку скоро подъедет со своим войском сам барон и он будет весьма огорчен потерей такого ценного товара.

Я свалил на землю двух злобно ворчавших вештарцев, которые кинулись на людей Блеза с длинными мечами, потом захватил врасплох озадаченного дерзийца, проснувшегося в караулке на первом этаже башни. Он быстро сориентировался и кинулся на меня, но я успел привязать его к столбу его же ремнем. Двое его товарищей выползли на шум, протирая глаза, и обалдело уставились на него, начиная понимать, что с воротами что-то неладно. Они были безоружны, я вышел из тени и быстро загнал их обратно в комнату, завалив дверь бочками, чтобы они не сразу выбрались. Я загасил факелы, освещавшие дорогу. Теперь, когда рабы разбежались, сложно было в суматохе убить не того.

Фаррол бился с каким-то дерзийцем У солдата не было оружия, он отбивался кровоточащими руками, а мятежник старался уронить его на землю, размахивая мечом перед его лицом. Я должен прекратить это, так как не собирался участвовать в резне, но в этот миг один из вештарцев попытался отсечь мне руку, и мне пришлось разобраться с ним. Когда я снова огляделся по сторонам, дерзиец был уже мертв, кровь из его перерезанного горла заливала камни. Убийство вештарского работорговца – одно. Убийство безоружного дерзийца – совсем другое.

Некоторые рабы уже выбрались за ворота, прихватив лошадей, оружие и фляги с водой у убитых вештарцев, другие озадаченно бродили по дороге, наслаждаясь нежданной свободой. Несколько человек расправлялись с недобитыми вештарцами, мстя за свои мучения. Я огляделся в отчаянии. Некоторые были слишком слабы, чтобы двигаться, они просто сидели у дороги, ожидая, когда их снова схватят. Увести отсюда всех невозможно.

Через некоторое время я снова сражался. Откуда-то сверху к воротам прибежало несколько тридских наемников. Я не видел никого из людей Блеза, и у меня мелькнула мысль, что они могли бы счесть это забавным – бросить меня здесь посреди всего этого разорения. Но тридяне не оставили мне времени на размышления.

Вештарский надсмотрщик промчался на коне через ворота, размахивая кнутом. Он полоснул по лицу женщину-рабыню, которая не успела отскочить в сторону. Она упала на дорогу, а вештарец подгонял коня, стремясь скорее добраться до спасительного гарнизона в крепости, наверху. Он промчался прямо по женщине, копыта и шпоры превратили ее тело в кровавое месиво. Чувствуя, как разум заволакивает пелена безумия, я отшвырнул в сторону единственного уцелевшего тридянина и бросился на вештарца. Я стащил его с седла, успел заметить страх на его лице и тут же размозжил его голову о ближайший камень, всадив прежде меч ему в живот. Потом выдернул клинок и снова воткнул в тело. И снова, и снова, выплескивая ненависть, которую, как мне казалось, я уже израсходовал в своих кошмарах.

Наверное, я кромсал бы вештарца вечно, но тут на мою окровавленную руку легла сильная ладонь, я обернулся и увидел измазанное углем лицо с белыми кинжалами на щеках. Блез. Его спокойствие окутало меня прохладным плащом. Он кивнул на дорогу. Огонь в моих жилах начал затихать, я услышал приближающийся топот копыт. Солдаты. Не меньше двадцати. Мы вместе отбежали от дороги, нашли остальных, посоветовали оставшимся рабам поторопиться, пользуясь покровом ночи и близостью холмов. С севера из Запада по Императорской дороге двигалась река факелов, не меньше пяти сотен солдат. Когда мы немного отъехали, я оглянулся, чтобы увидеть то, что увидят подъезжающие к крепости, – белый кинжал в человеческий рост, нарисованный на старых воротах.