Сплетающий Души - Кэрол Берг Страница 36

Мы позволили им напиться и пощипать траву, а сами тем временем растянулись на земле, залитой лунным светом. Прежде мы часто лежали так, ни разу не обменявшись ни словом, но в эту ночь молодой хозяин снова заговорил о своих снах.

— Ты уверен?.. — спросил я, не успев задуматься.

— Это не лорды! — перебил меня он. — Я знаю. Нет, не они! Не они!

* * *

— Не они! — закричал я и рывком сел, обсыпав ворохом палых листьев Паоло, который вслепую размахивал кинжалом, одновременно пытаясь выпутаться из одеяла.

— Что стряслось?

— Ничего, — ответил я, прислоняясь спиной к дереву. — Как обычно.

— Снова сны?

Я кивнул и зажмурился от яркого солнца, так и не сказав Паоло, что, кажется, я видел его сны вместо своих собственных. Похоже, я сходил с ума.

* * *

Мы ехали на северо-запад так быстро, как только могли бежать лошади. Паоло мог убедить их сделать все, о чем бы ни попросил, он нежил и баловал их, вставал среди ночи, чтобы поговорить с ними, чистил и подкармливал лакомствами, которые отыскивал по дороге.

Хотя серая сумка опустела, Вроун, Занор и Об пополняли наши припасы, так что мы могли не заезжать в деревни и города и не оставлять лишних следов. Троица мелькала туда-сюда так часто, что вскоре мы уже не вздрагивали от их появлений и исчезновений. Я велел им платить медяками из моих истощающихся запасов за все, что они берут, но зачем это делать, они не понимали совершенно. Обмен еще имел для них какой-то смысл, но, попробовав деньги на вкус, внимательно рассмотрев их и подбросив в воздух, они так и не нашли им применения и заявили, что я, должно быть, ошибся. Но я настаивал на своем, и, хоть я и не знаю точно, думаю, они уступили мне, по крайней мере, в этом. На вопросы же они по-прежнему не отвечали.

На двенадцатый день пути мы ехали по предгорьям Валлеора, взбираясь по бесконечным травянистым склонам, усеянным белыми камнями, и объезжая стороной тысячи холодных озер и редкие овечьи пастбища. Серое небо висело низко, каждый день шел дождь. Наша обувь пропиталась влагой, ноги мерзли, но когда я уже готов был попросить Вроуна раздобыть нам сухую обувь, все трое исчезли и на этот раз не вернулись. К тому холодному закату, когда мы с Паоло лежали за огромными гладкими валунами, раскатившимися по травянистому склону холма, и наблюдали за наделом овцевода, Вроуна с товарищами не было вот уже три дня. Желудок Паоло ревел, как бычье стадо.

— Не выйдет, — прошептал он, когда я знаком велел ему не шуметь.

В скалистых местах вроде этого звук разносился удивительно далеко. Удары молота в одном из строений внизу звучали так, словно наковальня стояла у меня между ног. Блеяние стада, пасущегося в долине, и журчание полутора десятков тоненьких ручейков, сбегавших по уступам, звонко отзывались эхом в разреженном воздухе.

Мы наблюдали за наделом с раннего полудня, когда я заметил овцевода, в котором легко узнал рассказчика из Прайдины. Когда он закончил чинить ограду загона, мы проследили за ним до самого дома. И у пастуха, и у его сына были луки. Мне не хотелось проверять быстроту их рук, если они примут нас за волков или воров, так что я решил подождать темноты, чтобы обойти долину, не потревожив их. Луна должна была вскоре взойти, и, хотя она еще была молодой, света от нее было достаточно, а ночь стояла ясная. Она укажет нам дорогу к нашей цели. А там уж мы увидим, что сможем.

Крепкого сложения молодой парень подоил коз и отнес ведра в крытый дерном сарай, припавший к земле посреди долины. Вкусные запахи струились из дымохода. Когда девичий голосок крикнул, что ужин готов, заурчало уже и у меня в животе. В долине стало еще тише, когда дородный овцевод отложил молот и направился в дом. Мы с Паоло разделили черствые остатки мясного пирога, который Вроун добыл нам дня три назад. Но мясо уже подванивало, так что, не желая рисковать, мы выбросили начинку и сжевали лишь черствую сальную корку.

После того как сумерки сгустились в ночную тьму, семейство появлялось лишь ненадолго: девочка выплеснула ведро воды в небольшой огородик и снова наполнила его из прудика, парень справил нужду у загона для овец, а седобородый овцевод выкурил трубку. Вскоре все уже были в доме и потушили свет.

Паоло вернулся на холм, чтобы забрать лошадей, и мы тихо провели их по краю надела, держась с подветренной стороны от овец и собак. Крупный и желтый серп луны висел над горизонтом на юго-востоке, и в его свете мы отыскали чахлую елочку, которая, по словам овцевода, отмечала вход в скальное ущелье. Мы протиснулись туда, ведя за собой лошадей и радуясь, что стены его не настолько высоки, чтобы совсем спрятать в тенях ненадежную тропу. Ущелье вывело нас на вершину низкого, узкого гребня, тянущегося к северу.

— Ты уверен, что это верный путь? Это не похоже на дорогу.

— Это именно то, что он мне описал. Он Очень подробно рассказывал, думаю, хотел доказать, что не выдумал все это. Высматривай заросли можжевельника, похожие на огромный разлапистый куст. В сотне шагов за ними дорога и гребень повернут на восток. Там и начнем поиски.

Именно там, где гребень горы внезапно сливался с крутым горным склоном, мы нашли пирамидку из камней и плоский валун, на котором пастух со старшим сыном обнаружили вещи мальчика в день, когда он пропал.

— Ничего я тут не вижу, — сообщил Паоло, почему-то шепотом, когда мы обшарили в лунном свете камни и мягкую ровную землю.

Лишь несколько приземистых кустов росли на скале. И лишь горный козел мог взобраться на отвесный склон за пирамидкой, и повсюду вокруг виднелись только бесконечные уступы, покрытые коротким, жестким дерном, бесконечные овечьи катышки и бесконечная ночь. Ни дороги. Ни черно-пурпурного неба. И звезды были белыми, как обычно, а не зелеными.

— Может, это неправильное место или время. И чего я ожидал? Я был так уверен…

Паоло фыркнул и зачерпнул из мешка неполную пригоршню овса, извиняясь перед Молли и Ясиром за долгую и трудную погоню за капризом.

Нам не оставалось ничего другого, кроме как лечь спать и с утра все заново обдумать. Я мог бы поговорить с овцеводом, убедиться в том, что история правдива, а место и время Сплетающий Души правильны. Это должно быть так. Других подсказок у меня не было.

Мы расстелили одеяла на сырой земле, и вскоре Паоло уже похрапывал. Он мог спать хоть на ветке дерева, хоть в седле… хоть полумертвым, привязанным к стене стойла, как в ту ночь в Зев'На, когда мы с ним подружились.

Я ненавидел воспоминания о Зев'На. Я жил там немногим дольше года и все же до сих пор мог закрыть глаза и ощутить кожей палящее солнце пустыни, вдохнуть пыль, гарь и кровь тренировочных полей зидов. Жизнь до Зев'На казалась ненастоящей, как будто ее прожил кто-то другой — в чем-то так оно и было. Комигор походил на сказочный замок. Мне было проще вспомнить цветочный запах уродливых покоев Филомены, чем ее лицо. Было нетрудно свыкнуться с мыслью, что она не была мне матерью. Она никогда не вела себя как мать. Она, как и я, никогда этого не чувствовала.