Дальний поход - Василий Сахаров Страница 36

Калужская область. Новград-на-Оке.

4.06.2065

После моего счастливого спасения из плена и разгрома стойбища дикарей отряд прямиком направился в сторону Калужской области. Шли мы не быстро, так как среди нас было около десятка раненых и ослабевших. Имелась опасность, что нас будут преследовать «зверьки» из других поселений, которые пожелали бы принести нас в жертву или совершить над нами какое-нибудь иное непотребство. Однако всё обошлось. Никто по нашим следам не шёл, а пара мелких дозорных групп неоварваров, встреченных по пути, отскочила в сторону и ограничилась только наблюдением.

Минуло пять дней. Мы прошли Тарусу, где никто не проживал и которая считалась ничейной территорией, и в тридцати пяти километрах от Калуги, на одной из лесных троп встретили первый военный отряд местных жителей. Четыре десятка крепких парней и пара бывалых лесных бродяг во главе всей группы. Вооружены эти воины были кто чем придётся – от длинных ножей и самодельных пищалей до автоматов, держались независимо и настороженно, но страха не выказывали и вступать с нами в бой не собирались.

Старший в этой группе лихих людей, идущих в сторону Протвина с намерением пограбить «зверьков», кряжистый тридцатилетний мужик с умным лицом и проницательным взглядом, представился Анастасом Добряком и предложил мне переговорить один на один. Я согласился, и вскоре мы с ним сошлись на нейтралке, в центре небольшой прогалины, через которую шла натоптанная диким зверьём тропинка. С одной стороны – мои бойцы, которые ждут дальнейшего развития событий, с другой, соответственно, мечтающая о добыче и славе калужская молодёжь.

Анастас мужиком оказался неглупым: вольный искатель приключений, который бродит по миру, наёмничает, воюет, а порой не брезгует и самым обычным грабежом. Я выдал ему нашу легенду, которую со всеми своими людьми обговорил, ещё находясь в Дмитрове. Мол, так и так, мы наёмники из Питера, служили в Москве, но не сошлись по деньгам с тамошней властью и решили погулять на воле. Объяснение подозрений или каких-либо дополнительных вопросов не вызвало. Выяснилось, что группа Лиды Белой и сорок воинов из основных сил отряда во главе с Кумом уже добрались до точки сбора, и мои лейтенанты сразу же поставили всех местных лидеров в известность о том, кто они такие. Не сказать, чтобы моих людей в Новграде встретили с радостью, они всё же чужаки, но и враждебности тоже не было.

В ходе получасового разговора мы с Анастасом обменялись информацией. Я поделился сведениями относительно расположения дикарских стойбищ и, по доброте душевной, дал ему один комплект карт местности. Взамен получил краткий рассказ о том, что происходит на землях бывшей Калужской области, с дополнительными подробностями, которые при других обстоятельствах от меня могли и скрыть.

Как оказалось, во время чумы правительство Москвы и Московской области попыталось осуществить программу отселения всех людей, которые не могли быть полезны обществу, так сказать, очистить столицу от люмпенов, бомжей, преступников и прочего неблагонадёжного контингента. Естественно, при всеобщем развале и хаосе из этого почти ничего не вышло, но всё же в Калугу было направлено около четырёхсот тысяч таких граждан, многие из которых уже были больны и умерли по дороге. Железнодорожные составы приходили на городские вокзалы один за другим и выплескивали из себя толпы голодных и злых на весь белый свет людей, которые объединялись в банды, грабили местных жителей и захватывали продовольственные склады. Это продолжалось недолго, чума уравняла всех. Однако за месяц-полтора, пока власть в городе принадлежала отбросам общества, имеющим при себе большое количество оружия и из злобы поджигающим любое не приглянувшееся им здание, от Калуги мало что осталось.

Город обезлюдел. Кто был поумней и посообразительней, свалил в леса или сидел по подвалам, а когда чёрная смерть отступила и люди стали возвращаться назад, то жить в заваленной мусором и костями разрушенной Калуге желающих было немного. Как итог – спонтанно, на основе одной из пригородных деревень на берегу Оки возник новый городок, который сначала назывался Выселки, а затем сам собой переименовался в Новград.

Народ зажил своей жизнью и попытался наладить быт в условиях разрушенного мира. Что-то у калужан получалось лучше, чем в иных анклавах, что-то хуже, но в целом они обошлись без катаклизмов, революций и большой крови. Сложились новые общины и кланы, получилось восстановить пару мелких заводиков, но основная часть предприятий всё же окончательно пришла в упадок. Люди выжили, и это главное. Они смогли обрести новые цели в жизни и не скатиться в дикость, осознавали себя людьми и начали установление контактов с анклавами в других областях Российской Федерации. Насчёт Тулы я уже говорил, там правит Всероссийский патриарх Константин, как он себя объявлял, Наместник Бога на Земле и Великий крестоносец. С Москвой тоже понятно, диктатор Степанов, опять же Всероссийский, с верной братвой, мечтающий всех подмять под себя и создать великую империю. А с других сторон Новград окружали подобные ему вольные анклавы. Самый ближний из них – это Перемышль, а от него по полукругу: Орёл, Брянск, Смоленск и Вязьма.