Игра на вымирание - Андрей Денисенко Страница 36

Мы с Лойдом ухмыльнулись. Не бог весть какой каламбур, но в устах шефа – дорогого стоит.

– Второе. Постоянные активные действия через Сеть. Уж не знаю что и думать. И каждый раз это связано с попытками вернуть контроль над Элен Крейн. Зачем-то нужна именно она, на что-то уникальное ее кодировали, раз повторить не могут… или не хотят. Вроде бы проще плюнуть, использовать кого-то другого, а, Ковальски?

– Определенно, интерес конкретно к ней, – я подхватил из вазочки печеньку и громко хрустнул. – А вот пытались ее убить или похитить – до сих пор неясно.

– Вот. Правильно мыслишь, лейтенант, – Блейк торжествующе поднял палец. – Отсюда вытекает третье: потребно опекать блондинку, как дитя родное. Пока это единственный способ прояснить ситуацию… не дожидаясь активных действий противника. Ковальски, твоя задача остается прежней. С Крейн не спускать глаз ни днем… ни ночью. Человек ты холостой, жена не заругает.

Если Блейк и надеялся на мои восторги и вопли радости, то обломался.

– Шеф, она не в моем вкусе. А когда ее клинит, еще и дерется больно. В досье, случайно, не сказано, что она каратистка?

Таркезе мой прикол не уловил, ткнул в свои графики.

– Боевые навыки Крейн не беспредельны и ограничены стандартными возможностями имплантатов. Впрочем, срывов пока не будет, лейтенант. Несколько дней, возможно, даже неделю я гарантирую. Как уже говорилось, на коре мозга психокод закрепился фрагментарно. Большинство нервных центров не затронуто, часть пораженных участков удалось восстановить. Мои люди проделали большую работу – больше, чем вы можете представить. На данный момент Крейн вполне адекватна, проснется даже отдохнувшей. К сожалению, мы не можем уничтожить глубинные слои психокода, не повредив заложенную в них информацию, но вероятность психически неустойчивых состояний Крейн невысока…

– То есть сейчас вы оставили эту дрянь в ее голове специально?! Могли убрать, но не убрали?!

– Ковальски, не возбуждайся, – шеф угрюмо пыхнул сигарой. – Нам это нравится не больше, чем тебе. Не надо считать Марти живодером, приказ отдал я. Придет время – все уберем начисто. А пока важнее выяснить, что именно заложено в психокод.

– Черт подери, да она просто опасна! Вспомните «Ночную жару» и Чен Ло! А в аэропорту? Ее же целое оперзвено едва скрутило! А если вдруг…

– А ну молчать! Вопрос решен и согласован с директором Интерпола! – Блейк жахнул кулаком по столу, в стороны полетел табачный пепел. – Крейн, между прочим, все еще числится полевым агентом на задании, и подобные ситуации оговорены в ее контракте… в пользу конторы. Так что сядь и пей кофе. У нас мало времени.

Я сел и стал пить. Контракт интера… все верно, слыхал я о таких пунктах. Типа, принадлежишь работе душой и телом. Ходили слухи, что текст копировали с пожизненных контрактов японских корпоратов, но в это я не слишком верил. Японцы – ребята и вовсе заморочные… Хватанув большой глоток, я уныло уставился на Таркезе. Его браслет пискнул, по экрану пробежали строчки.

– Цикл закончен. Она готова проснуться. Имплантаты активированы, но уровень нагрузки – минимальный. Все программы скопированы, их изучают в техническом бюро. Если будут результаты, я сообщу.

– А сама… сама Элен?

– Ничего существенного о похищении ее мозг не сохранил, это, к сожалению, факт. Большая часть воспоминаний уничтожена искусственно, есть следы обработки, небольшие фрагменты, возможно, восстановятся со временем… в виде туманных снов. Но это все.

– Значит, по-прежнему ни хрена не помнит, – я вздохнул.

– Не совсем… нам пора, – Таркезе стряхнул информацию с браслета и двинулся к внутреннему шлюзу. Полы халата взметнулись серыми крыльями.

– Настоящих воспоминаний, конечно, нет. Крейн не смогла ответить на соответствующие вопросы даже во время пси-сеанса. Но вот желания, подсознательные стремления – они остались. Следует прислушиваться к ее словам, больше наблюдать… кодировка проявит себя.

От досады мне захотелось сплюнуть прямо на пол, но я постеснялся. Посторонившийся охранник пропустил нас вперед, фыркнул аэрозоль бакобработки, и шлюз, оказавшийся кабиной лифта, ухнул еще на один уровень вниз. За полумраком тонированного поста охраны мелькнули фигуры в скафандрах биологической защиты. Мы прошли коротким коридором. Я глазел по сторонам, хотя смотреть, в общем-то, было не на что. Но кто бы думал, что в лаборатории есть еще один уровень! Прошедший мимо техник даже не поднял голову, увлеченно тыкая в терминал. На маньяка он, конечно, не тянул, но вот на безумного ученого – вполне. Я покосился на Лойда. Он явно испытывал похожие чувства. Комп выдал в информационной строке «Нет связи». Вот даже как, здесь даже сети глушат!

– Сюда, пожалуйста.

Миновав неподвижную фигуру охранника, мы оказались в небольшом полутемном зале. Посередине стоял стол и несколько кресел. Одна из стен была прозрачной, за ней виднелась белоснежная лаборатория. В центре, на обтекаемом возвышении кибер-доктора лежала Элен Крейн.

Пластины капсулы были закрыты, хотя большинство аппаратов бездействовало. Мониторы показывали лицо Элен крупным планом: голубоватые в ярком свете веки подрагивали, на ввалившихся щеках играли желваки. Выглядела она хреново. Я представил, как открываю глаза в медкапсуле посреди такой вот белоснежной комнаты, и за тонированным стеклом чувствую чьи-то равнодушные взгляды… меня пробрала дрожь.

– Две минуты до пробуждения, – без интонаций сказал Таркезе. – Охрана предупреждена. На всякий случай.

Полковник плюхнулся в кресло, чуть дальше устроился Лоренс.

– Как в цирке, ей-богу. Восторженная публика и дрессированные тигры, – повинуясь внезапному порыву, я выгреб из вазы на столе жиденькие полу-синтетические астры, – Доктор, к ней ведь уже можно?

– Что ты задумал, Ковальски? – Августин Блейк подозрительно уставился на меня.

– Пойду… встречу. Цветочки вручу. В больницах, что ли, никто не бывал? – Я в сердцах махнул рукой, уже жалея о своих словах.

– О, вот это правильно! Молодец, лейтенант! – Шеф повеселел. – Первое впечатление – самое верное. Поговори с ней, присмотрись. Охрана подстрахует, если что. Марти, открывай, чего ждешь?

Мембрана стремительно разъехалась. Сжимая в руке дурацкие цветы, я перешагнул комингс.

Вблизи Элен выглядела даже хуже, чем на мониторе. Светлые волосы свисали безжизненными прядями, черты лица заострились до неузнаваемости. Ее веки приоткрылись, я поторопился отвести взгляд.

Когда я посмотрел снова, она уже глядела на меня ясным взглядом. Обычным. Совсем не таким, как в аэропорту.

– Привет, с возвращением. Это тебе, – я осторожно положил злополучные цветы на пластик кокона.

Губы Элен шевельнулись. Кажется, ей было еще трудно управлять собой. Была ли причина в деактивированных миоимплантах или в остаточном действии транквилизаторов, я не знал.

– Что?