Хомячок на лезвии. Дилогия - Ива Лебедева Страница 36

А вот сама Лали, кажется, совершенно ничего не почувствовала. Ей и своих эмоций хватило. Думать не хочу, что надо сделать с боевым хомячком, чтобы спустя столько лет (Крыкс вскользь проболтался, что шрамам на морде енота двадцать циклов, а тот все залечить их не может) ее так клинило.

Роскошный по местным меркам отель в желтом секторе, конечно, не тянул бы больше чем на одну звезду. Во всяком случае, по внутреннему убранству и обстановке. Но для постапокалипсиса — годится. Вообще, мы перенеслись на другую планету, да что там, явно даже в другой сектор местной призмы. Это было заметно по всему окружению. Иной воздух, другой оттенок солнца, несколько пониженная гравитация и, в принципе, отличная энергетика. И само ощущение… интересно все-таки сжался их мир, если от множества пространств остались только два огрызка, соединенные между собой природной червоточиной. Искусственно созданные порталы вскоре после катастрофы схлопнулись, а этот остался — именно потому, что всегда тут рос.

Но самое интересное в другом. Раньше, после рассказов Лали, я считал, что их мир медленно разрушается. Но вот тут я отчетливо почувствовал не разрушение, а некую стагнацию. Застой, который завис на самой грани и вот-вот обрушится лавиной. А в какую именно сторону, скорее всего, зависит от самих жителей этого маленького мира.

— Люкс, — не задумываясь, махнул я какой-то полубелке.

— А? — Хвостатая женщина за стойкой регистрации застыла и уставилась на меня недоуменным взглядом. Причем это недо-Оружие никак не могло решить, на что пускать слюни: на меня или на Лали.

— Лучший номер из существующих, — поправил себя я, слегка коря за невнимательность. Задумался, вспомнил неимоверно давние деньки. — И побыстрее, я устал с дороги.

Белка подняла из прически рыжие уши и наморщила нос, уже без особого почтения разглядывая нас с Лали от ботинок до моих рогов. Потом даже говорить ничего не стала — написала от руки на листочке какую-то каракулю и толкнула по стойке к нам.

— В сутки, — сказано было таким тоном, словно мы попросили чего-то неприличного, а нам на это вежливо указали и сейчас позовут охрану, чтобы уже невежливо выставить.

Я спокойно положил на стойку мешочек с местной валютой, а второй, побольше, кинул охране на входе.

— Чтобы я ее больше не видел, — указал я амбалам на белку, когда те поняли, какая сумма попала им в руки. — Пока мы тут на ночь.

Охрана, состоявшая из двух довольно рослых… кого они, точнее их предки, интересно, жрали, если у потомков одновременно и рога, и клыки, и копыта? Сильно напоминающая демонов из сказок парочка, довольно улыбнувшись и поклонившись, увела пищащую девицу в сторону подсобных помещений. Вряд ли ее уволят, скорее просто уберут подальше, чтобы действительно «больше не видел».

— Ты поосторожнее с такими фразочками, — прошептала мне на ухо Лали. — Не будь она артефактом, ее б не увели, а на месте шею свернули. Тем более за такую сумму.

— Знаю, не волнуйся. Ее максимум отшлепают.

— Ага, кнутом, — фыркнула Лали. Но я не чувствовал особого осуждения в ее словах. Белку ей явно жалко не было.

Номер, в котором мы оказались всего пять минут спустя, поражал размерами и высотой. А еще некой... развратностью, что ли? Как бы банально это ни было, но самый дорогой номер располагался на самом верху белой башни и занимал несколько его этажей. И на каждом, на каждом этаже обязательно находилась огромная кровать, и не одна. Кроватей тут действительно было на любой вкус: круглые и квадратные, задрапированные в шелка и утопающие в зелени, заваленные подушками и устроенные прямо на полу по всей длине комнаты.

А еще через одну — с зеркалами на потолке. Что за извращение? Больше всего нас с Лали поразило лежбище, плавающее внутри огромного бассейна, который висел буквально над пропастью.

— А артефакты вообще используют какую-то мебель, кроме кроватей? Нет, даже не так. Есть ли тут кровати, чтобы просто спать? — озадачился я после полной экскурсии по этому «жилищу».

— А фиг их знает, — махнула рукой Лали, сбрасывая ботинки и навзничь падая в одну из кроватей. Она раскинула руки и потянулась всем телом. — Ну, вот тут спать вполне можно. Мягко. Ровно. О, пушистенько… и с подогревом, прикинь!

— За такую цену подогрев должен быть из живых хомячков, которые добровольно держатся за лапки. И дуют на тебя, когда тебе становится жарко, — усмехнулся я, присаживаясь рядом. Запах ее волос защекотал в носу, и я мысленно вздохнул, позволяя себе расслабиться больше обычного. Почему-то мне не хотелось обычных наших пререканий и взаимных подколок. Душа требовала показать этой маленькой, но сильной девушке большее.

— Э... — Лали посопела, открыла один глаз и посмотрела на меня озадаченно-подозрительно. — Нет, ну если тебе нравится спать на колючках... И дуть я не буду. Не умею.

Я пропустил мимо ушей информацию о колючках. Меня больше интересовал другой вопрос:

— Хм, значит, сама идея о совместном… сне тебе не претит? — Я внимательно всмотрелся в лицо девушки, боясь заметить даже самый незначительный намек на страх или отвращение. Я не знаю, что она пережила, но, увы, не могу изменить свою мужскую сущность. Эту девушку я хотел. В самом прямом смысле этого слова.

Лали открыла второй глаз и медленно осмотрела меня с ног до головы. Закончив изучение, закусила губу и явно задумалась. А потом ошарашила деловитым:

— Сначала надо мыться. Вместе!

Что ж, хорошо, мой маленький грызун. Позволь подарить тебе эту сказку.