Правила первокурсницы - Аня Сокол Страница 36

— Точно, вспомнил, я слышал эту фамилию в банке. Тому парню предложили пройти проверку.

— Да, — я пожала плечами, — но так или иначе, род Муньеров давно угас, но они считают…

— А «они» — это кто? — прервал меня рыцарь.

— Князь, Аннабэль Криэ.

— Сам князь? Какая честь. Жаль, что он ошибается. Я вообще не отсюда, да и эту фамилию слышу чуть ли не впервые. А что говорят остальные?

— Остальные? — Я моргнула. Как получилось, что вместо того, чтобы задавать свои вопросы, я отвечаю на чужие? — Крис, магистр Виттерн полагает, что Дженнет специально заразили коростой, чтобы ты мог уйти с острова. Притвориться, что ушел, — поправила я сама себя, вспомнив погоню, вспомнив, как серые никого не нашли на дирижабле, которым была отправлена дочь первого советника.

— Да, — прямо ответил рыцарь. И это «да» упало между нами, как камень.

— Что?

— Не притворяйся, что не поняла. Магистр Виттерн прав, ее заразили нарочно. — Он все-таки отвернулся, но только для того, чтобы оглядеть улицу.

— Но она умрет! — Я даже вскочила со скамейки.

— Когда она успела стать тебе подругой? — Оуэн хотел спросить это насмешливо, возможно пренебрежительно, на горечь в голосе все испортила, словно ему самому до смерти надоело казаться хуже, чем он есть на самом деле.

— Разве это имеет значение? Наша дружба или наша вражда? — тихо спросила я, проследив за его взглядом, к беседке, позвякивая, приближался очередной трамвайный вагончик.

— Дьявол, — устало выругался Крис, хотя и не поняла, кого именно он имел в виду. — Идем. Быстро. — Он схватил меня за руку. — Этого я и опасался.

— Чего? Этого Диавола?

— Его родимого, — Оуэн сделал шаг к рельсам.

Предупреждающе зазвенев, вагон остановился. Рыцарь запрыгнул на ступеньку и помог взобраться на приступку мне. Когда-то давно я уже каталась на трамвае, помню жуткую тряску и крики уличных мальчишек. Хотя в этом плане тут точно ничего не изменилось.

— Два билета, — рыцарь бросил пузатому стюарду монету, тускло блеснуло сребристое изображение первого князя. Получив квитки, Оуэн небрежно скомкал бумагу, сунул в карман и пошел между рядами деревянных сидений, которые маменька иначе, как пыточными не называла. А нам с Ильбертом всегда нравилось ощущать эту постоянную дрожь, слышать звонки и выглядывать в окна, я даже однажды помахала цветочнице и получила строгий выговор от Клариссы Омули.

— Ивидель, — позвал Крис, присаживаясь на одну из лавок.

— Леди, — учтиво коснулся козырька стюард и отошел в противоположный конец вагона. Кроме нас в салоне ехали лишь пожилая леди в вязаном чепце и молодой человек в темно зеленом сюртуке.

Я села рядом Оуэном, трамвай издал звонок и тронулся. Улицу за стеклом нельзя было назвать пустынной. Несколько прогуливающихся джентльменов в цилиндрах, городовой в сером мундире, оставшийся стоять на перекрестке, где-то впереди мелькнул патруль серых рыцарей, которых облаяла миниатюрная собачка на руках у респектабельной дамы. Сидя на скамейке Крис пристально вглядывался в темные окна убегающих назад домов. И мне это не понравилось. Нет, не сами дома, а то, как рыцарь смотрел.

— У нас мало времени. Слушай и запоминай, — торопливо заговорил Крис, бросая взгляд куда-то вглубь салона. Я не выдержала, повернулась и встретилась взглядом со спокойными раскосыми глазами. Молодой человек в зеленом сюртуке оказался уроженцем Верхних островов. — Сомневайся во всем, что увидишь или услышишь, зачастую, чтобы узнать правду, нужно вывернуть ложь наизнанку. Сомневайся даже в том, что нельзя исправить, сомневайся в жизни. Сомневайся в смерти.

Трамвай издал первый звонок и стал замедляться.

— Ничего не понимаю, ты обещал все рассказать, а вместо этого загадываешь загадки, — резче, чем необходимо ответила я. И хотя я понимала, что взяла неверный тон, остановиться уже не могла: — И мы снова убегаем, не так ли? От кого? Почему нас постоянно заставляют убегать? Может, хватит, может, пора…

— Ты такая забавная, когда злишься, — с улыбкой ответил Крис, поднял руку и коснулся пальцем выбившегося из прически локона. — Хочу запомнить тебя такой красивой, глаза сверкают, на щеках румянец, как у крестьянки.

— Похоже на оскорбление, — прошептала я. — Самое лучшее оскорбление в моей жизни. Кри… Прошу тебя, не обращайся со мной, как с куклой, которая достаточно родовита, чтобы украшать гостиную, но недостаточно умна, чтобы с ней разговаривать о чем-то помимо нарядов.

— Не буду, обещаю, — сказал он. — Я все тебе расскажу, вот только…

Трамвай издал второй звонок, а потом сразу за ним третий, рыцарь замолчал, на его лицо набежала тень. И он снова бросил взгляд в окно. Улица за стеклами замерла, трамвай остановился. А я вдруг поняла, кого мне напомнил Оуэн. Напомнил скупыми жестами, обеспокоенными взглядами во все стороны и этой постоянной готовностью получить нож в спину. Он напомнил мне Альберта, моего так называемого железнорукого кузена, что полгода назад тащил меня по площади и готовился убить кучу народа. Тот тоже постоянно оглядывался, и иногда даже создавалось впечатление, что видел то, чего нет[1].

«Отзови этих тварей!» — кричал он мне на ухо. Беда в том, что никаких тварей тогда на площади не было.

В салон поднялся еще один пассажир, я его не видела, но слышала, как он обратился к стюарду. Вагон, звякнув, неторопливо поехал дальше.

— Ты знаешь, что меня раздражает в трамваях?

Смена темы была столь резкой, что в первый момент я растерялась, не зная, что ответить. А Крис воспользовался этим, он на миг… на целую вечность, кончившуюся так быстро, прижался к моим губам, губами Мэрдока. Большего скандала и придумать сложно. Большего удовольствия и вообразить нельзя. И все сразу стало далеким и неважным. И то, что происходило с Академикумом и то, что произошло с Дженнет. Пора бы уже привыкнуть, что пока рядом со мной Кристофер Оуэн, весь остальной мир может катиться в разлом, не удостоившись с моей стороны и взгляда.

— Больше всего меня раздражает в трамваях то, — выпрямившись, продолжал рыцарь, — что они никогда не меняют маршрут, что всем известно куда они в итоге приедут.

Рыцарь встал, его лицо… лицо Мэрдока изменилось, став жестче. Сейчас Крис, как никогда походил на графа Хоторна.

— Никогда, — повторил он.

И я вскочила, оглянулась, гадая, что происходит. Вряд ли Оуэн так отреагировал на соплеменника Аньес. И оказалась права. В проходе между скамейками стоял новый пассажир, поднявшийся на последней остановке в вагон серый рыцарь. Мужчины смотрели друг на друга и их взгляды напоминали скрещенные клинки, только скрежета железа не хватало.

— Так-так, — процедил серый пес, — а вот и наш пришлый барончик. На маскарад собрался? Масочка у тебя уж больно интересная, не скажешь, в какой лавке брал? Я бы тоже прикупил по случаю.

Услышав фразу, произнесенную столь развязным тоном, женщина в чепце поджала губы и отвернулась к окну.