Создатель призраков - Дэн Абнетт Страница 36
Создатель призраков - Дэн Абнетт читать онлайн бесплатно
В какой-то момент комиссару показалось, что он слышит напевы хора Схолы. Они пели приветственный гимн восходу, глядя, как поднимается по небосводу звезда Игнация. Гаунт тряхнул головой. Он ошибся. Сквозь длинные тени долгого восхода, прорезавшие смердящие, грязные линии окопов, до него донеслись мужские голоса, поющие более грубый, жесткий гвардейский гимн. Солдаты пели, разводя костры и готовя завтрак. Среди них был и Майло. Звенящие нотки его свирели вплетались в гортанный хор сонных, хриплых голосов.
Это была благодарность, празднование прихода нового дня, благополучного избавления от страхов ночи, во славу Императора. За линиями окопов бесконечные джунгли исходили паром под прикосновением солнца, вытягивавшего из них влагу. Темные чащи окутал туман. Какие еще беды и испытания ждали Имперскую Гвардию среди этого мрака ветвей, топей, грязи и мошкары?
Один из танитцев не пел. Свернув свой спальный мешок, майор Роун уселся у входа в свою палатку возле разведенного костра. Он брился, пользуясь котелком горячей воды, осколком зеркальной плитки и серебристым танитским ножом. Майор намылил лицо маленьким кусочком мыла. Гаунт мог расслышать, как нож скребет по щетине на щеках и шее.
Гаунт понял, что его почти загипнотизировали аккуратность и отточенность движений — то, как Роун оттягивал кожу щеки, косился на закрепленное перед ним зеркало, делал короткое движение ножом и немедленно ополаскивал клинок в котелке.
«Один нож бреет другой», — думал Гаунт. Лицо Роуна всегда напоминало ему кинжал — тонкий, красивый, но смертоносный. Кинжал… или все же змея?
Оба сравнения как нельзя лучше подходили ему. Гаунт признавал и ценил способности майора, даже его безжалостность. Но симпатии между ними никогда не было. Комиссар вдруг задумался, сколько глоток было вскрыто этим самым ножом, которым Роун сейчас бреет свою уязвимую кожу.
Гаунт наблюдал, как майор бреется, не оставляя и малейших царапин. Это как нельзя точнее характеризовало выдержку высокого стройного офицера. Идеальная точность — вот что составляет разницу между чисто выбритыми щеками и вскрытым горлом.
И что касается именно этого ножа…
Роун поднял голову и встретился взглядом с Гаунтом. Без всяких формальных приветствий майор тут же вернулся к работе. Но комиссар, как никто другой, знал, сколь сильно Роуну хотелось сейчас очистить этот нож от мыла и волосков и всадить ему в сердце.
Или, может, превратиться в змею и укусить его.
Гаунт отвернулся. Ему придется теперь всегда готовиться к удару в спину. Всегда. Так уж сложилась его жизнь. У Ибрама Гаунта могло быть сколько угодно врагов, но самый страшный из них был рядом, один из его собственного полка. И он вечно ждал момента, когда сможет превратить самого Гаунта в призрака.
ВЕЧНАЯ МЕРЗЛОТА
На Тифоне Девять есть долина, в которой замерзшие крики день и ночь звенят в воздухе, и так будет длиться вечность. Расщелина в леднике девять километров в глубину. Там, где свет звезд касается ее краев, древний лед отражает его белым сиянием, на которое невозможно долго смотреть. Глубже лед становится прозрачноголубым, потом сиреневым, а затем окрашивается багрянцем. Растения, вмерзшие в окаменевший лед миллиарды лет назад, окрасили его своими соками и цветами.
Здесь слышны вопли ветра, чье тело вечно рвут острые как бритва ледяные утесы над расщелиной. Глубина разлома лишь усиливает и искажает их. Тифон Девять — ледяная луна. Она покрыта коркой замерзшей воды, иногда до сотни километров в толщину. Под ней кипят океаны углеводорода, пульсируя приливными ритмами живого ядра планеты.
Крики ветра все еще звенели в ушах, когда майор Роун перекатился и съехал вниз по склону багрового льда на дно долины. Ледяной ветер вцепился когтями в его плащ, пытаясь сорвать его с плеч. Несмотря на плащ, теплые перчатки и зимнюю форму, он едва чувствовал что-нибудь, помимо тяжести собственного тела. Это ощущение — точнее, отсутствие всяких ощущений — уже час как сменило чувство холода и начинало беспокоить. Он залег, неуклюже целясь из своего лазгана. Металлические части оружия немедленно покрылись кристаллами льда. Майор едва мог держать оружие в руках.
В его сторону летели новые снаряды. Он уже привык к странному звуку, сопровождавшему их в этом месте. Сырой хлопок и шипение прорезающего лед раскаленного выстрела. Ледяная корка немедленно сходилась за ним. Ледник вокруг него был покрыт черными ранами идеально круглой формы. Роун заполз в глубокую выбоину во льду и пригнул голову. Новые выстрелы, низкие и неточные. Один из них прошел в паре сантиметров над головой.
А потом стало тихо. Настолько тихо, насколько это вообще возможно при постоянном вое ветра. Майор перевернулся на спину и, прижав подбородок к груди, осмотрел ту часть долины, откуда пришли гвардейцы. Никого и ничего не было видно. Только один черный силуэт. Роун знал, что это был рядовой Ньялт.
Он был мертв. Весь его отряд погиб, Роун был последним.
Перекатившись еще раз, майор посмотрел в прицел лазгана. Линзы покрывали трещины и лед — замерзшие слезы, непроизвольно текущие из его собственных глаз. Роун выругался и отодвинулся от прицела. Буквально день назад рядовой Мальхум, высматривая врага, примерз глазом к оптике лазгана. Майор очень хорошо помнил его вопли, когда его пытались отделить от оружия.
Он наугад дал короткую очередь в темноту ущелья. Ему ответил сразу десяток стволов, чей огонь поднял небольшую бурю ледяной пыли.
Пещеры. Низкие арки с острыми углами в ледяной стене утеса, созданные медленным смещением тектонических плит. Задыхаясь, раненный осколком в бедро
Роун ввалился в ближайшую пещеру и бессильно лежал на животе. Как ни абсурдно, внутри было удушающе жарко. Майор осознал, что ему так кажется из-за того, что стены теперь защищают его от режущего ветра. Температура внутри пещеры едва ли поднялась выше нуля хоть на десяток градусов, но по сравнению с диким ветром снаружи это были настоящие тропики. Майор снял свой плащ и перчатки. Поразмыслив, скинул и утепленный жилет. Весь промокший и запыхавшийся, он словно сидел в бане, горячий пот ручьями струился под его зимней формой.
Он осмотрел свою ногу. Где-то на середине бедра в штанах обнаружилась прожженная дыра, выглядевшая так, будто ее проделали мелтаружьем. Внезапно Роун понял, что кровь на его ране не свернулась. Она просто замерзла. Он, морщась от боли, сорвал с раны корку черного льда и взглянул на кровоточащее отверстие в ноге.
Не в первый раз — и, скорее всего, не в последний — он проклял Ибрама Гаунта.
Роун дотянулся до медицинского подсумка и открыл его. Он вынул несколько кожных зажимов и попытался использовать их так, как учил старший военврач Дорден во время инструктажа на Основании. Но проволочные зажимы замерзли, и все, что смог сделать онемевшими пальцами майор, так это разбросать их по ледяному полу, вместо того чтобы открыть.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments