Лебединая дорога - Мария Семенова Страница 36

Потому что у врагов твоего отца тоже вырастут сыновья…

Сигурд принёс свой меч, показал его малышу. Раскрылкрохотную ладошку и прижал её к рукояти:

– Рад бы оставить тебе имущество, да у самого ничегонет. Только этот острый меч: что добудешь им себе, то и твоё…

Подошедший Халльгрим наблюдал за ним с одобрением.

– Я надеюсь, – сказал он, – к этому мальчикупридут добрые норны. Хорошенько угости духов рода, Сигурд, и если они дадут емуудачу деда, это будет совсем не плохой дар!

Тут Унн пробормотала несколько слов на своём языке, которыйпонимала одна Звениславка.

– Что она сказала? – спросил её Виглафссон.

– Она призывает на тебя милость своего бога.

– Какого бога?…

– Она называет его – Аллах…

И будет у сына Унн сразу два имени: Олав и ещё одно, то, чтодаст ему смуглолицая мать. И станет он на оба откликаться одинаково охотно. Таквсегда бывает, если мать и отец народились от разных народов и верят в разныхбогов.

А перед самым рассветом во двор явились сторожа. Те, чтостояли возле устья фиорда, – предупредить о кораблях конунга, если врагивдруг решат подойти в темноте.

Сторожа привели с собой человека, пытавшегося пробраться кСэхейму на лодке. Парня узнали: это был рыбак с одного острова в шхерах,лежавших на юге, между землями Гудмунда и Торсфиордом. Года два назад он угодилв шторм во время лова трески – и плохо бы ему пришлось, если бы не Эрлинг насвоём кнарре…

– Это хорошо, что я не опоздал! – сказал рыбак,когда Халльгрим вышел вместе с братьями к нему во двор. – Я ведь приехалсюда потому, что вы убили Рунольва. А то он сильно нам досаждал. Вот мы иподумали, что неплохо оно было бы вас предупредить, ведь Харальд конунг идет вздешние места, и мы уже видели его корабли. Другое дело, люди конунга не знаютшхер и оттого не могут идти по ночам. А мы не очень-то спешим их проводить…

Халльгрим снял с плеча застёжку и протянул её рыбаку. Онсказал:

– Я собирался сегодня отплыть и без твоегопредупреждения!

Обернулся к людям, понемногу выходившим из дома, и крикнул,стискивая кулаки, и на той стороне бухты в утёсах отозвалось эхо:

– Грузить корабли!

Халльгрим Виглафссон дал свободу всем своим рабам. И тем,кого намеревался взять с собой в плавание, и тем, кто оставался хозяйничать впокинутом доме. Вольноотпущенники помогали таскать на корабли оружие и одеяла,и дом на глазах приобретал нежилой вид.

– Был Фиорд Тора, теперь станет Трэлле – ФиордРабов! – сказал Хельги. И усмехнулся углом рта. Навряд ли устоял быХаральд конунг, случись ему сойтись с Хельги один на один. Хотя и он, какрассказывали, был добрым бойцом…

Отплывавшие поднимались на палубы кораблей… И неохотно жеподнимались! Каждого словно бы тащил обратно крепкий канат.

Навсегда!

И уже не будет больше ни этих серых камней, ни далёкоговодопада, поющего на тысячу голосов, ни гор под снежными шлемами, ни солнца,встающего из-за гор…

Навсегда!

И они молчали. Так молчали, что даже у Звениславки,глядевшей на них, плакала душа.

И вот наконец корабли приняли всех. И кормщики грелиладонями рукояти правил. Олав – на чёрном корабле. Бьёрн Олавссон – на пёстром.На корме кнарра плечо в плечо стояли Гуннар и Сигурд.

Только сыновья Ворона, трое, оставались на берегу. Не всёбыло совершено, что следовало совершить.

Халльгрим повёл братьев к дружинному дому… Никто из бывшихрабов ещё не посмел войти туда как хозяин; холодная зола лежала в погасшемочаге, и непривычно гулко звучали голоса и шаги между пустых, оголённых стен…

А ведь эти стены помнили и Виглафа, и Фрейдис – совсеммолодых. И их, Виглафссонов. Хранили в себе их голоса… их первые крики. Слованенависти и любви. Под этими насквозь прокопчёнными стропилами Виглаф Воронпротягивал новорожденным сыновьям свой боевой меч, обещая оставить его внаследство. И всё это видел и слышал огонь в очаге, и стены, и крыша, ипотемневшие от древности деревянные боги, охранявшие хозяйское место… Боговувёз из Вестфольда ещё отец Виглафа Хравна. А сам Виглаф утвердил их здесьпосле долгих скитаний. И пообещал Богам, что навсегда.

Навсегда!

И мерещилась братьям на деревянных ликах безгласнаяукоризна.

– Простите, хранители предки, за то, чтотревожу, – проговорил Халльгрим негромко. – Ты, прадед Видга,дарующий мужество мужам… И ты, Альвгерд прабабка, помогающая женщинам рожатьмужей. Пока живы мы, стоящие перед вами, жив род. Ваш род, и не видать вамбесчестья. Я ещё построю для вас дом!

Деревянные божества не ответили. Только слышалось за спинойдыхание братьев…

Они подняли вросшие в землю резные столбы, и дом умер.

И перестал быть их домом.

Пустой, холодный дом с погасшим очагом и тишиной,затаившейся в углах…

Вечером здесь поселятся другие люди, и начнётся совсемдругая жизнь. То, что было раньше, уже не вернётся.

Никогда!

– Пускай последует за ними удача предков, – сказалХалльгрим совсем тихо. И двинулся наружу. Он не оглядывался. Зачем?

Братья вышли, по очереди ударив правой ногой о порог.

Там, во дворе, взрывал землю копытами большой рыжий бык,приготовленный в жертву. А над фиордом вились и кричали чайки. Говорят, естьлюди, умеющие по птичьему крику предсказывать судьбы. Не нужно было большогоумения, чтобы распознать предвещание дальней дороги…

– Давайте положим Богов ко мне, – сказалЭрлинг. – На кнарр. Там большой трюм…

– Нет! – отрезал Халльгрим. – Их место – набоевых кораблях! А не в трюмах с женщинами!

Крепко привязанный бык злобно ревел, мотая курчавой головой.Халльгрим подошёл к нему и вытащил из ножен меч.

– Велика удача конунга! – сказал он, и одноглазыйОдин у себя в Вальхалле слышал каждое его слово. Ибо даже Боги внимательнослушают, когда говорят вожди. – Велика удача конунга, и не мне еёпереломить. Но и моя удача не до конца меня оставила. А если она сама такрешила, я заставлю её передумать! – И кивнул вольноотпущенникам, стоявшимнаготове: – Режь верёвки!

Почуявший свободу зверь ринулся на него, склоняя рога. УХалльгрима хватило бы силы схватить эти рога и опрокинуть быка, но нынче невремя было для забавы. Он занёс меч и ударил. Летел бы на него всадник – обаумерли бы, и всадник, и конь. Бык рухнул. Окровавленная морда уткнуласьХалльгриму в сапоги. Халльгрим не двинулся с места.

Люди на кораблях начали тихо переговариваться, убирая сберега сходни. Халльгрим подошёл к воде, и с чёрного корабля ему протянуливесло. Он вступил на него и перебрался через борт. Прошёл на корму, и Олавпередал ему рулевое весло. И Халльгрим скомандовал, держа в руке дымящийся меч: