Два жениха и один под кроватью - Марина Ли Страница 36

А что? Хорошая идея! Мы с Даккеем под одним мечом ходим. Если император узнает правду, на орехи достанется не только мне и моей семье, но и боевику прилетит целая пригоршня монаршего негодования.

Между тем мои угрозы боевика не испугали, а наоборот, развеселили. Да так, что Айерти громко и совершенно неприлично расхохотался. Заржал, как Сивка, ленивый и взбалмошный жеребец, которого папенька держал на конюшне, не пустив на колбасу, лишь за зычный голос да невероятную хитрость. (Знали б вы, на что только ни шёл этот пройдоха, чтобы добыть сочное яблоко, кусок сахару или морковку.) Ну и ещё он невероятно любил нас с Бредом. Мы могли повиснуть у него на хвосте и играть в догонялки под его брюхом, будучи полностью уверенные в том, что он нам не навредит.

С Мерфи, уверена, этот номер не прошёл бы.

Но ржали они в одной тональности.

Я с досадой оглянулась на боевика. Не обращая внимания на немногочисленных по случаю окончания учебного дня студентов, он всё ещё хохотал, утирая ладонью слёзы. Я цыкнула, желая испепелить мерзавца взглядом. На нас ведь все смотрят! Смотрят и думают, что он смеётся надо мной! А я стою и ничего не делаю.

А почему я ничего не делаю?

Небольшой — не больше абрикоса — Водяной шар будто сам по себе появился в моей руке, а затем легко преодолел расстояние от меня до боевика и влетел прямо в широко раскрытый рот.

Айерти закашлялся, подавившись моим заклинанием, начал стучать себя кулаком по груди и трясти своей седой и невероятно глупой головой. Будет ему наука! Пусть не забывается впредь и каждую минуту помнит о том, что с Алларэями шутки плохи!

— В следующий раз этот Водяной шар будет из коровьей лепёшки, Мерфи Айерти, — мстительно ухмыляясь предупредила я, и не подумав снизить голос. Раз уж я оказалась в центре внимания, значит нужно этим пользоваться. — Так что не советую вам забывать о приставке нурэ, которая стоит перед моей фамилией. Впрочем, на наставницу Алларэй я тоже согласна. Хорошего окончания дня.

Развернулась и покинула поле боя с высоко поднятой головой.

Поначалу я хотела сразу сходить пообедать в столовую, но в последний момент свернула направо и, несмотря на то, что из-за скудного завтрака желудок горестно рыдал, прилипнув к позвоночнику, решила-таки заскочить к себе — оставить письмо и билеты в театр.

Рогль по-прежнему ревниво сопел. С горя даже хотел поделиться со мной котлетой — по виду прошлогодней, но я намекнула, что ему важнее, и предельно вежливо отказалась. Демон посмотрел на меня со вселенской печалью в чёрных и круглых, как горох, глазах и полным безысходности голосом спросил:

— Тогда, быть может, спросишь у ректора о прибавке? Сама видишь, чем приходится питаться…

— О предки!! — прорычала я. — Да скажу я ему! Скажу! Прямо сейчас пойду и потребую! А ты… ты…

Я обвела взглядом комнату, пытаясь придумать, что бы такого в ответ потребовать от приставучего демона.

— А ты неделю… Нет, две недели… Нет, месяц! Месяц ни разу не вспомнишь вслух о своих проклятых мифических амбарах!

— Эй! — Рогль возмущённо шевельнул усами и дёрнул кисточкой на хвосте. — Наши амбары не…

Я зарычала и прежде, чем громко хлопнуть дверью, рявкнула:

— И слышать не хочу!

Страшно подумать! До чего я докатилась? Моей жизнью управляет мелкий демон из бездны!

На нурэ Гойдриха я наткнулась в коридоре, недалеко от наставницкой и, чтобы не тянуть кота за хвост, фигурально говоря, прижала главу БИА к стене и заявила:

— Нурэ Гойдрих, не поймите превратно, но мы умираем с голоду!

— Что? — Ректор растерянно моргнул и на всякий случай попятился. — Кто?

Вот же Рогль! Демонское отродье! Так и знала, что однажды начну о себе во множественном числе говорить! Шкуру с него спустить за это!

— Я, — немного сбавила тон и смущённо почесала внезапно загоревшуюся от стыда щёку. — То есть, конечно, не умираю, но… Но, как мне кажется, наставник яс… специальной императорской группы достоин повышения заработка… А то, знаете… на шляпки с булавками не хватает.

Последнюю фразу я произнесла почти шёпотом, совершенно поникнув под изумлённым ректорским взглядом. Вторая щека тоже полыхнула жаром, и я потёрлась ею о собственное плечо.

— На булавки? — переспросил он, странно вглядываясь в моё лицо. — И сильно не хватает?

Я неопределённо пожала плечами.

— Нурэ Алларэй… Бренди…

— Согласна хотя бы на бесплатные обеды, — выпалила я, недоумевая, какой демон в меня вселился. — Если с булавками заминка.

— Нет, что ты, никаких заминок. Жалование я тебе и без твоей просьбы повысил. Уже за этот месяц получишь больше. Я о другом хотел спросить. — Тут он цепкими пальцами схватился за мой подбородок и повернул мою голову так, чтобы на меня падало больше рассеянного октябрьского света. — Что у тебя с лицом, милая? Не хочу быть человеком, который приносит плохие известия, но, кажется, у тебя Почесун.

Почесуном в БИА называли мелкое, почти безвредное детское заклятие, которым учащиеся время от времени проклинали друг друга — ради шалости, из вредности или мести, однажды случилась целая эпидемия, когда это превратилось в игру.

Заклятие простенькое и последствия снимаются на раз-два. Все, если не считать двух алых пятен на щеках, которые проходят за пару дней, если не пить ничего, кроме воды, есть лишь чёрный хлеб, не пытаться замазать раздражение пудрой и не чесаться…

А зудят эти пятна так (особенно после пудры), что хочется разодрать собственное лицо до костей.

— П-почесун? — Я аккуратно потрогала щёки кончиками пальцев, огляделась по сторонам в поисках зеркала. — Но как? Откуда?

Зуд ещё не начался, но ректору я поверила сразу же. Представила, как будут смотреть на меня студенты, как начнут перешёптываться за моей спиной, насмехаться… Надо же, нурэ Алларэй умудрилась прохлопать Почесуна!..

Во имя предков! Зажмурилась и застонала вслух.

— Бренди? — В голосе наставника послышалось сочувствие и неприкрытая тревога. — Это ведь ерунда! Не стоит так расстраиваться… Можешь отдохнуть до конца недели, если хочешь, я подыщу…

— Нет.

Я распахнула глаза и решительно глянула на ректора.

— Нет, нурэ Гойдрих. Разве я могу бросить своих студентов в самом начале учебного года? Какой пример я им покажу, прогуливая занятия из-за такой ерунды?

— Ты уверена? — засомневался он.

— О да!

Особенно после того, как поняла, откуда у этого Почесуна растут ноги.

Поганец Мерфи Айерти — больше некому. Он не просто так схватил мои билеты в театр, и точно знал, что я не спущу щелчка по носу. Разозлюсь — и не замечу Почесуна. А когда замечу, снимать его будет уже поздно. А уж как он хохотал, как хохотал…