Лисы и львы - Инна Шаргородская Страница 36

Все, что было здесь и утром. Ни мух, ни цветов…

Кароль усмехнулся.

– Думаю, ты и сам уже понял, что какое-то время я намерен глаз с тебя не спускать. Извини, друг, но доверие – дело тонкое. Поэтому возьму, конечно. С одним условием – ты переоденешься. Не надо нам театра «Ромэн», чем меньше внимания – тем лучше…

– Я не обману, – твердо сказал Раскель. – Мне обратного хода нет, правда. Отец убьет, когда узнает, что я… А может, уже и знает. Но я не боюсь, – быстро добавил он, заметив, что Кароль собирается что-то вставить. – Сказал – буду помогать, значит, буду.

Кароль, чувствуя, что тоже «плывет» – тяжелого дневного сна после всех его метаний по мирам оказалось маловато, – вздохнул.

– Как ни удивительно это для меня самого, но предложение твое очень кстати. Хотя бы поколдуешь, когда понадобится. Один я вряд ли справлюсь. Так что… спасибо.

– Не за что…

Сделали по второму глотку.

И Раскель задал еще более неожиданный вопрос:

– Ты хочешь сделать все один, потому что брата покрываешь?

Кароль напрягся, невольно бросил взгляд на дверь ванной.

– С чего ты взял?

Аркан криво усмехнулся.

– Ну, – сказал и тоже посмотрел на дверь ванной, – дела так плохи, что от помощи светлых я бы на твоем месте отказался только в одном случае. Если бы эта помощь чем-то повредила… ей. Дальше догадаться нетрудно. Ее обидеть никто не сможет. Ну а того, кто ей дороже всех?…

Кароль покачал головой и недовольно буркнул:

– Экий ты умный, спасу нет…

– Не бойся, никому не скажу. Я понимаю. Сам бы за брата…

Он не договорил, и некоторое время оба молчали.

Сделали по третьему глотку, и Кароль, заподозрив, что четвертый, пожалуй, свалит его с ног даже раньше, чем аркана, не выдержал.

– Ложился бы ты спать, – сказал он прямо. – Мне подумать надо.

– Думай, – разрешил Раскель. И тут же высыпал еще пачку вопросов: – А ты вообще кто? Почему светлые тебя наняли? Это они такую хитрую защиту на твои мысли поставили? Я чуял, что ты в театре неспроста, но никак не мог понять, ищешь Дурную Удачу или нет.

– А я и не искал, – ухмыльнулся Кароль. – Ты же видел – она сама ко мне пришла. На то и надеялись, когда нанимали.

– А, – только и сказал Раскель.

– Удержать ее не смог… но это другое дело.

– Я бы тоже, наверно, не удержал. Твой брат и правда очень сильный маг. Я на него вообще не думал.

– А на меня, значит, думал?

– Мне глаза твои не понравились. А может, не глаза…

– Ну-ка, ну-ка. Это чем же я себя выдал?

– Да ничем, – отмахнулся Раскель. – Просто у меня чутье. Как к тебе само идет, так я чую. Отец говорит про меня – зверь…

– Полезное свойство.

– Да, я полезный, – согласился Раскель. – И умный…

Он заморгал глазами, силясь удержать их открытыми.

– Давай-ка, умный, ложись, – снова предложил Кароль.

– А думать? Я помогу…

– Это я уж как-нибудь сам, – сказал Кароль и тут же понял, что лишним был уже и третий глоток. – А впрочем…

Спать хотелось отчаянно. В голове царила полная пустота.

Ладно, решил он, в таком состоянии все равно ни до чего путного не додумаешься. Лучше заняться этим завтра, после поездки к няне. Вряд ли, конечно, в разговоре с ней всплывет какая-то важная информация. Но съездить надо – просто чтобы знать, что сделано все возможное.

Приняв решение, тянуть с его исполнением капитан не стал. Отдых – тоже дело нужное, поэтому он непререкаемым на сей раз тоном велел аркану укладываться и подал ему благой пример, завалившись в постель первым.

Сон не замедлил накрыть обоих.

* * *

Та же ночь; башня со стеклянным куполом в неописуемом потустороннем пространстве

– …И он опять меня вышвырнул!

– Твоя вина. Работай аккуратнее.

– Куда уж аккуратнее?… Что может быть невинней цветка?

– Думай. Он – зоркий и удачливый игрок, я предупреждал.

– Да уж… похоже, что видит все. Главное, в мысли к нему не заглянуть… вдруг, ни с того ни с сего, велит аркану спалить букет – я еле-еле дематериализоваться успел!.. Но до гостиницы довел их благополучно. Прошел туда невидимкой, слушал стоя за дверью. Спят сейчас, голубчики, вот я и поспешил доложить…

– Ты много говоришь.

– Прошу прощения. Итак, он куда-то собирается утром. Что прикажете – следить за ним или вернуться в квартиру?

– Вернуться, конечно. Тем более что он и сам туда придет, все расскажет. И на сей раз, будь любезен, постарайся не вызвать подозрений.

– Постараюсь… Так, что бы еще придумать? Неживым чем-нибудь прикинуться? Плафоном люстры?…

– Хоть самой люстрой, мне все равно. Это – твоя забота. Смотри только, о монтальватке среди прочего не забудь. Сбежать она не должна.

– Помню, помню. Далеко не убежит, если что.

– Будь осторожен, не убей ее ненароком.

– И это помню. Убью – так дух вернется прямиком в Монтальват…

– А ее разгневанные соратники мне пока ни к чему. Их время еще наступит.

– Конечно. А с девицами что прикажете делать?

– С какими девицами?

– Ну, этими… как их там… актрисками из театра, которых неприкаянный дух привел.

– А, с этими…

Пауза.

– Ничего. Пока – ничего. Это – ход судьбы… неожиданный, но забавный. Над которым я еще найду время поразмыслить. Мне они помешать не могут, скорее, будут путаться под ногами у капитана. Пусть остаются.

– Понятно. А…

– Что еще?

– Неприкаянные духи вас не смущают?

Смешок.

– В твоих глазах они – какая-то сила?

– Ну, не то чтобы… однако, когда их много…

– Не волнуйся. Это – моя забота. Потребуется что-то предпринять, так я тебя призову. В гостинице капитан не сказал больше ничего важного?

– Да нет вроде бы… и говорили они недолго… аркан пристал с расспросами, кто он да что он… брата, мол, покрываешь, поэтому хочешь сделать все один?…

– И что он сказал?

– Ничего. Ушел от ответа. Но отрицать, что покрывает брата, не стал.

Смешок.

– Что ж, все идет как надо. Как я и ожидал…