Сказания Фелидии. Воины павшего феникса - Марина Маркелова Страница 36

— Гаспер, — заговорила она ласково и убедительно, — я в тебе сомневаюсь. Ты воин, весь в отца. Но Гаспер, ты нужнее здесь. Вот подумай, кто же защитит нас, если не ты? Ты оставишь нас погибать?

И изобразила расстроенное лицо, противиться которому Гаспер не смог. Мальчик шмыгнул носом, выпятил грудь и важно заявил:

— Ну, хорошо. Я защищу вас всех. Я всем им покажу.

— Ну, вот и хорошо, — выдохнула Эльда.

В соседней комнате кто-то грохнул входной дверью. Эльда спешно и, стараясь не обращать внимания на недомогание, поспешила выйти.

Это была Азея. Она устало сняла с плеч накидку и аккуратно сложила ее в сундук. Затем из большой корзины скудные покупки. Когда в комнату зашла Эльда, подняла на подругу глаза и попыталась улыбнуться.

— Вот видишь, — промолвила она безрадостно, — все, что удалось найти. На торговой площади не протолкнуться из-за беженцев… Аборн, кажется, совсем выжил из ума.

Эльда присела на табурет и принялась перебирать зелень. Ей так хотелось, хоть чем-то помочь Азее и не чувствовать себя бесполезной обузой. Азея цепко взглянула на подругу и, определив, что в этом нет ничего утомляющего, не стала перечить, уселась напротив и принялась чистить репу. Унылая и печальная песня тихо потянулась из ее груди. Эльда услышала и подхватила знакомый мотив. Прискакал Гаспер. Не найдя ничего интересного в женской работе, он вытащил из-под кровати сундучок с игрушками, высыпал всех своих деревянных воинов размером с палец, их коней, чудесных зверей, названий которым не найдешь, уселся на пол рядом с женщинами и принялся играть.

Эльда и Азея невзначай взглянули на мальчишку и, усмехнувшись его наивным забавам, каждая подумала о своем. Эльда беспокоилась за сынишку. Азея мечтала о собственном ребенке. И у каждой под сердцем шевелилась грусть.

Когда они подняли глаза, взгляды их сошлись, и Эльда потупившись, спросила:

— Что происходит в городе?

Азея промолчала, не хотела ничего рассказывать Эльде, чтобы та не волновалась. Но как долго можно было еще скрывать правду? С трудом переборов себя, она поняла, что молчать больше нельзя. Потихоньку и подбирая слова, Азея рассказала все, что знала сама. То немногое, что блуждало по улицам, что рождалось из порочного союза слухов и сплетен и приукрашивалось личным мнением. Азее было известно не более дозволенного: что предатель Маниус призвал армию Фелидии к свержению Совета, что над Аборном нависла угроза штурма, а жители столицы, поддерживающие Совет Семерых, собираются выйти с мирными призывами к армии.

— На улицах беспредел, — говорила Азея, — лавки закрываются, площади кишат беженцами, из дома лишний раз нос высунуть страшно. Люди как будто одурманены, ходят без дела, выкрикивают призывы, вооружаются кто чем. Ненавидят Маниуса и обожают Совет. Эльда, они и вправду собираются идти туда, за ворота. Сколько их соберется? Сотня… Две? Против тысячной армии…

— Они не будут нападать на беззащитных, — прошептала бледная, как иней Эльда, до конца не веря своим собственным словам.

— Я надеюсь. Но, знаешь, — в голосе Азеи прибавилось огня, — все равно, с трудом в голове умещается, как это возможно… Одна страна, одни люди, одна вера…А боимся друг друга, почти ненавидим… Безумие, какое-то!

— А я, знаешь, о чем думаю, — промолвила Эльда грустно, — наверное, я эгоистка, но… Аллер сейчас где-то там, под стенами, совсем близко.

— Не обязательно.

— Нет, Азея, он там, так близко, но дальше, чем был. Азея, ведь…

Голос Эльды задрожал, выдавая подступающие к горлу горестные слезы.

— Ведь если ему прикажут, он убьет нас.

— Что за чушь ты несешь! — взорвалась Азея. — Чтобы Аллер поднял на тебя руку?! Да скорее небо рухнет со всеми богами, чем это произойдет!

— Конечно, Азея, все будет хорошо, — ровным, но не внушающим доверия, тоном ответила Эльда, — извини меня за уныние. Как бы то там ни было, мы с тобой все равно не в силах ничего изменить, кроме одного — надо разобраться с этими овощами.

Эльда попыталась улыбнуться, но это не убедило Азею, что грусть-тоска бесследно исчезли.

— Я принесу воды, — сухо сказала она, поднимаясь из-за стола, — а ты пока перебери это убожество.

Она поморщилась на подвядшую зелень и поторопилась выйти из дома на маленький задний дворик, где стояла огромная бадья воды. Азея злилась, ей было необходимо смыть свой пыл и жар. И злилась она не за то, что Эльда волновалась о муже, а за то, что подруга напоминала, как самой Азее тошно без Линварда. Аллер был частью огромного войска, а Линвард… Он на стенах, всегда готовый принять первый — самый страшный, самый губительный удар.

Азея каждый день ходила туда, искала Линварда глазами, чтобы убедиться, что он еще жив. Это ее подбадривало и успокаивало, обнадеживало и прибавляло стойкости. Видела его Азея редко, но не имела права окликнуть, помахать рукой. Стражников не стоило отвлекать.

Азея умылась, глубоко вдохнула и глотнула холодной, почти ледяной воды. Горло сдави закололо, неприятное ощущение приглушило страхи. Можно было возвращаться.

Азея прислушалась. Город гудел, но не так, как обычно. Аборн готовился к войне. Гневный, озлобленный, негодующий шум переполнял воздух, и чувствовалось всеобщее напряжение. Вслушиваясь в этот ропот, Азея поняла, что не имеет права на уверенность. Теперь все: жизнь, планы, надежды и идеи — стали зыбкими и прозрачными, как туман. Все могло измениться быстро и бесповоротно. И такое привычное, спокойное, предсказуемое «завтра» никогда не наступит.