Игра Реальностей. Эра и Кайд. Книга 1  - Вероника Мелан Страница 36

А снег – это красиво. И пусть, касаясь земли, он становился мокрым, лип к ногам, местами превращался в лужи, – отсюда сверху он выглядел пухом из распотрошенного одеяла.

Белизна, покой, тишина. Постоянная тишина – иногда дарящая умиротворенность, иногда изводящая как червь – она была изнутри и снаружи. Так приказал Дрейк, сказал, что тогда перестройка его восприятия пойдет быстрее. Извечная трансформация: уже не человек, но еще не Комиссионер – гремучая смесь. Уже слишком много силы, но еще слишком много эмоций. Кайд осознавал себя как едва управляемая ракета с напалмом. Один неверный всплеск, потеря контроля – и бах! Его это забавляло, ему это даже нравилось.

Тяготило только, что нежелательно на улицу, к людям… лишь иногда в магазин или на прогулку. Все потому, что внутри кипели сложные, как в химической лаборатории, процессы. Не приведи Создатель, его кто-то или что-то выведет, и Кайд не сдержится, пыхнет…

Пока он держался. Эмоции то уходили на океанскую глубину, то вдруг вздымались на поверхность, и тогда он почти рычал, хрипел, стальным кулаком держал их в узде.

Интересно, а он будет все так же наслаждаться снегом, если… нет… когда справится? Когда окончательно потонет в бесконечной тишине, открывающей ему новый мир? В каждом дне новый кусочек знания, понимание чего-то важного, еще одна ниточка, ведущая в бесконечность. Каким он станет… потом? Таким как Дрейк – выдержанным бренди? Не скучен ли тотальный контроль над мирозданием? А как же неожиданные волны, случайности, прибои?

Кажется, он до сих пор не определился, чего на самом деле желает – чувств или тишины? Но обратно в простого человека поздно – некоторые вещи необратимы – а до всесильного робота еще далеко.

На службе он пока не нужен, его временно отстранили от дел из-за «нестабильного темперамента» и этой самой пресловутой тишины, в которой он должен был находиться двадцать четыре часа в сутки в течение десяти недель. И находился уже почти восемь с половиной…

Пока вчера не отвлекся на «взломщицу».

«Процессы потекли бы мягче и правильнее, если добавить любовь», – сообщил ему Начальник около месяца назад. Но любовь и Кайд – вещи теперь несовместимые. К тому же неясно, как можно избавить от чувств, добавив еще одно? Дрейк пояснял: «Уравновешивание, текучесть, слишком много мужской агрессии, запала, яростного желания действовать. Любовь стала бы „водой“ для „огня“». Только где ее взять? И нужно ли, когда в последние годы Кайд настойчиво стремился ощущать все больше силы, а вовсе не «текучести»?

А вот по сексу он скучал. И потому вчера поддался любопытству, выдернул «подселенку» на свет, подумал, если настолько прокачанный ум, может и тело? Но нет, ошибся. И разочаровался, увидев перед собой невзрачную бесформенную брюнетку. Он, чтобы сбросить избыток тестостерона, возможно, согласился бы и с ней. Может быть… Или нет… Не знал сам. Однако какая разница, если от близкого контакта с ним ее парализовало бы спустя секунд двадцать, максимум двадцать пять? Он измерил ее телесный потенциал в тот момент, когда приблизился, измерил безошибочно – однозначно нет.

Жаль. А ум вполне себе. Чтобы суметь переместить себя в чужое сознание, нужно стать очень развитым. И она стала. Каким образом в неприспособленном теле? Загадка. Кайда и теперь царапала эта несовместимость, будто «голова от одного манекена, туловище от другого».

Накануне он открыл Комиссионную базу данных, вызвал профайл гостьи и удивился, обнаружив две вещи – данных о десинхронизации ума и физической оболочки нет. Но зато есть на фото буква «Н» в серебристом квадратике.

«Н» – означала «нейтралитет». Проще говоря: «При возникновении любых спорных ситуаций решение принимает Комиссия».

Никакого самосуда. А ведь у него, как у служащего верхнего звена, всегда оставалось на него право. И он мог его совершить вчера. Мог и сегодня, или завтра. И Комиссия, в случае его несправедливого решения, вынесла бы лишь устный выговор, не более.

«Н», однако, стояла. И Кайда она забавляла, как прочная кольчуга… из соломы.

Разозлись он по-настоящему, Айрини Донатти это бы не спасло.

Но ее больше нет. Волны спали, призрачная надежда на недолгую близость растаяла. Дальше вновь будет тишина.

Жаль. Но будет расти могущество, будет пьянить дальше, будет кипятить бурбоном кровь, и он, чтобы не превратиться в яростный вулкан, которым очень сильно иногда желал побыть, должен жестко контролировать эмоции.

И непонятная залетная брюнетка, пусть и с хорошим сознанием, всего лишь воробушек, щелкающий клювом у ноги стального орла. Кайд, может, и рад был бы дать волю врожденному темпераменту, который бесновался внутри лавой, но не позволит сорваться прогрессу набора тишины. Дрейк предупреждал – очень опасно. Процесс набирает инерцию, если не прерывается, и скоро уже целиком и полностью возьмет в оборот.

И тогда недоступным, как для Комиссионеров, для Кайда станет даже секс.

Это хорошо или плохо? Да, хотелось стать еще сильнее. И в то же время ему нравилось быть человеком – дилемма.

Всего полторы недели… Какие-то чертовы… очень длинные полторы недели. Иногда от невозможности перекинуться с кем-нибудь словечком он сходил с ума.

Хотел общения. Чувств. Кипения жизни. Хотел хотя бы чего-нибудь.

Но впереди немое молчание, трансформация тела и безграничная власть.

Десять дней. Оставалось надеяться, что после того как они истекут, он продолжит видеть красоту летящего, как из огромной разорванной подушки, густого снега.