Пылающий мост - Виктория Угрюмова Страница 36

– А дорого ли стоит такой бык? – спросила Каэ.

– Целое состояние, – не без гордости ответствовал князь. – В Аллаэлле за эти деньги можно купить либо хороший корабль, либо двухэтажный дом со всем необходимым.

– Вы же не собираетесь завести себе быка? – тревожно спросил Нингишзида.

Кто-кто, а он знал, чего можно ждать от неугомонной богини.

– Искушение велико, конечно. Но я постараюсь держать себя в руках, – пообещала она.

– Хотелось бы надеяться, – пробормотал кто-то.

Трое собеседников переглянулись между собой, затем взгляды уперлись в перстень на правой руке Интагейя Сангасойи.

– Да-да, и нечего так меня разглядывать, – заявил славный Ниппи, – почему у меня не может быть своего мнения?

... Возле дворца татхагатхи Каэ спешилась и тут же попала в мягкие и пушистые объятия Номмо, соскучившегося по своей госпоже сверх всякой меры.

– Я вас не вижу уже очень давно, – пожаловался он.

– Не клевещи на мои способности, – моментально надулся Барнаба, который топтался рядом в ожидании своей очереди. – Мы очень недолго странствовали.

– А мы с ребятами просто извелись за это время, – пожаловался маленький альв. – Надо было нам все-таки вместе отправляться в дорогу.

– Ах, Номмо! – воскликнула Каэтана. – На наш век дорог этих хватит с избытком. Идемте лучше завтракать – вот завтраков может и не хватить.

– Дельная мысль, – одобрил разноцветный толстяк. – Сразу видна хватка Богини Истины: а истина – в чем?..

– В вине, – ответила Каэ машинально.

– Совершенно правильно! – Магнус раскланялся со всеми одновременно. – Только необходимо уточнить, что не просто в вине, а в зеленом вине из подвалов нашего великого Тхагаледжи. И, предвидя возможные словопрения по этому вопросу, я нагрузил мальчиков, – тут он широко повел рукой в сторону Могаллана и То Кобинана, которые отдувались под тяжестью огромных бутылей в соломенной оплетке, – вином и другого сорта: исключительно сравнения ради, а вовсе не для питья, как опрометчиво могут подумать некоторые.

– Великая речь! – одобрил суровый Малан-Тенгри. – Из вас получился бы неплохой поэт, молодой человек.

– Грешен, грешен, – развел руками Магнус. – Чего скрывать? Конечно, я не Аннораттха, но тоже ничего себе стихотворец...

– А при чем тут Аннораттха? – подозрительно осведомилась Каэ.

– А мы с ним свели знакомство на днях – это новый паломник из земель скаатов, – пояснил Магнус. – Слово за слово, оказалось, что он и в магии смыслит, причем основательно, и поэзией не брезгует. Славный малый!

– И главное – везде успел, – пробормотала Каэ. – Ну что, пора и мне с ним познакомиться. Нингишзида! Ты его приказывал отыскать?

– Да, – мрачно ответил верховный жрец. – Только что-то без особого успеха.

– Ну так повтори распоряжение – пусть его пригласят к завтраку во дворец – не откажется же он, в конце концов.

Голос Каэтаны не звучал слишком уверенно.

Что-то подсказывало ей, что известного на всю Салмакиду Аннораттху ей увидеть не придется.

А Истина на то и Истина, чтобы не ошибаться, особенно в таких мелочах.

* * *

Жрец взмахнул кинжалом и одним длинным движением распорол тело, распростертое на алтаре, от яремной ямки до пупа. Жертва слабо дернулась, кровь широкой струей хлынула на каменные плиты, а из разверстой раны поднялось облачко пара.

Загрохотали барабаны, выбивая четкий ритм, и жрец закружился вокруг алтаря в безумной пляске. Он был еще совсем молод – не старше двадцати пяти, – и его смуглое, мускулистое, покрытое яркой татуировкой тело двигалось легко и свободно. Он был раскован и радостен, словно ребенок, он улыбался, и глаза сияли, как у абсолютно счастливого человека. Только руки, по локоть покрытые темной и густой кровью, – мощные руки убийцы – жили отдельной жизнью.

Несколько человек – воины и младшие жрецы, все сплошь юные, чуть ли не дети, – с восторгом следили за жрецом и за жертвой, которая сотрясалась в агонии на каменном черном постаменте.

– Приди, великое чудовище, и покарай своих врагов! Сразись во славу повелителя Мелькарта! – провыл жрец, кружась вокруг своей оси.

Он вращался все быстрее и быстрее, пока его тело не превратилось в своеобразный волчок – яркий и разноцветный. И метались в темноте старого храма пятна факелов – это спутники жреца и воины в страхе бежали от алтаря, ибо огромное изображение оскаленной пасти какого-то древнего, фантастического чудовища внезапно отъехало в сторону, открыв черный провал.

И повеяло оттуда смрадом и ледяным холодом. А потом кровь, стекающая с алтаря, заструилась по тоненькому, прорезанному в каменном полу желобу, утекая в эту черноту и пустоту. И зашевелилось там нечто огромное, разбуженное запахом свежей, горячей влаги, завозилось и заворчало.

Даже восторженный жрец на миг остановился, прекратив выкрикивать свои заклинания – жалкие и бесполезные перед лицом того существа, вековечный сон которого нарушила Древняя кровь.

А потом в заброшенном капище рушились каменные своды, брызгала фонтаном человеческая кровь, и леденящие душу вопли разносились по притихшему, словно вымершему лесу. Последний оставшийся в живых воин, окровавленный и изувеченный, выбрался, шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу, из каменных развалин и попытался скрыться за деревьями, однако стремительная тень метнулась следом... Воин даже закричать как следует не успел.

А тело жертвы так и осталось лежать на алтаре, ибо Древние существа, обладающие собственной магией, в пищу чудовищу не годились. И только после того как тварь покинула руины своей усыпальницы, устремившись на запад, дриады и альсеиды совершили погребальный обряд над погибшим эльфом...

* * *

На высоте было холодно. Каэ куталась в плащ и крепче цеплялась за кожаную упряжь, сработанную умельцами Сонандана в считанные часы. Она невольно рассмеялась своим воспоминаниям: люди ползали по крутой шее Аджахака, словно вознамерились огромную гору запрячь наподобие лошади. И ведь вышло!

Высоты она никогда не любила. Смотреть вниз, туда, где проносится с бешеной скоростью необъятная гладь океана Торгай, не казалось ей лучшим времяпрепровождением, и Каэ старалась занять себя размышлениями и, чего греха таить, мечтами. Она не хотела мешать дракону, рассчитывая на то, что он сам обратится к ней, если сочтет возможным.

– Скоро будем на месте! – Голос Аджахака застал ее врасплох.

– Скорее бы...

– Там очень жарко, – напомнил дракон.

– Переживу. Можно задать тебе вопрос?

– Конечно, – согласился ящер.

– Почему ты так торопил меня? Что ты скрываешь? Я ведь вижу, что тебе известно больше, чем ты рассказываешь мне. И от этого становится неуютно и неспокойно на душе. Конечно, конечно, я полностью тебе доверяю, но не кажется ли тебе, Аджахак, что было бы справедливо посвятить меня во все детали предстоящего путешествия?