Снег как пепел - Сара Рааш Страница 35

Не провести ли мне небольшое исследование? Вряд ли это кому-то помешает. Все лучше изучать книгу, чем сидеть сиднем, пока тебя наряжают, а Генерал, Мэзер и Ноум решают все важные вопросы, не спрашивая совета. Так я хоть чем-то займусь, пусть и незначительным.

— …но я посчитал интересным, — доносится до меня голос Терона.

Я поворачиваюсь к нему, прижимая здоровенный фолиант к груди. Терон держит огромную картину за верхний край рамы. У меня перехватывает дыхание. Я не могу дышать, словно картина — поднятый бурей вихрь, и я, попав в него, не в состоянии сделать вдох. Это Винтер? Или одно из королевств Гармонии в зимнюю пору? На ней изображен лес. Деревья клонятся, гнутся вниз под тяжестью инея, их коричневые стволы обледенели, превратившись в блестящие колонны. Кружащий в воздухе снег ложится на сугробы и заснеженные кусты. Все застыло.

В моей голове снова звучит голос, который произносит: «Докажи». Генерал прав: я понятия не имею, как выглядит Винтер. Я была такой эгоистичной, ограниченной и глупой, потому что хотела что-то значить для своего королевства, сделать для него что-то, но до конца не осознавала, насколько сложна вся ситуация. Я подавляю смешок, ненавидя себя за то, что так долго не понимала, насколько прав Генерал. Жду не дождусь того дня, когда он хоть раз ошибется.

Терон прочищает горло, и я понимаю, что опустилась перед картиной на колени. Я не свожу с нее глаз, одной рукой прижав к груди книгу, а другую протянув к деревьям, словно если дотронусь до них, то смогу снять с веток снег.

— Я могу повесить ее в твоей комнате, если хочешь, — произносит Терон.

— Спасибо, — выдыхаю я и смотрю на него.

Терон улыбается мягко и нежно, его глаза сияют, а потом улыбка медленно тает.

— Мы вернем его, — говорит он.

Я вцепляюсь в фолиант еще крепче и сглатываю, пытаясь удержать слезы.

— Мы? — Я качаю головой. — Они вернут его. Я же… — горло сдавливает, и я умолкаю.

Мне не должно быть так больно. Ведь все правильно. Это то, что я должна сделать, — выйти замуж за принца Корделла. Ради Винтера.

Терон прислоняет картину к спинке дивана и одной рукой рассеянно водит по раме. На его лице появляется отрешенное выражение, словно он вспомнил какую-то старинную сказку.

— В одиннадцать лет я чуть не вступил в ряды гильдии вентраллианских сочинителей, — произносит он.

— Правда? — удивленно поднимаю я брови. — И что случилось?

— Ничего хорошего, — смеется он. — Я написал королю Вентралли — свояку моей матери — и получил его особое одобрение. Я все продумал: как туда добраться, где остановиться, сколько сопровождающих взять. Я так гордился собой и так сильно этого хотел. — Взгляд Терона устремлен куда-то за мое плечо и направлен в прошлое. — За пять дней до отъезда отец прислал в мои покои распорядителя с сообщением, что во дворе меня ждет карета, которая отвезет на военную базу, расположенную на корделлианском побережье. Следующие три года я должен был провести там и пройти обучение под руководством одного из отцовских полковников. Отец знал о моих планах и поездке в Вентралли. Я сам рассказал ему об этом, но предположить не мог, что он отправит меня обучаться военному искусству и управлению ресурсами, а не живописи и поэзии. Однако это не помешало мне заниматься тем, чем я хочу, и приглашать в Корделл самых лучших сочинителей и художников. В твоей жизни всегда будут они, Мира. Они будут принимать решения, будут строить твое будущее. Важно найти способ остаться при этом самой собой.

— А у нас будет такая роскошь?

Как я его понимаю! Вот он стоит передо мной, наследник Корделла, посреди вороха книг и картин, ставший полководцем и сохранивший любовь к искусству. Он приспособился ко всему, что жизнь ему навязала.

Терон вздыхает, и его плечи едва заметно никнут.

— Мне необходимо в это верить.

Я хмурюсь. Возможно ли это: быть той, которая нужна Винтеру, и той, какой хочу стать сама?

— Можно мне взять эту книгу? — приподнимаю я фолиант.

Терон кивает, даже не видя, что я выбрала.

— Конечно. Бери все, что хочешь. — Он касается картины. — И я пришлю кого-нибудь, чтобы повесил эту картину у тебя. А теперь на очереди… — его лицо снова освещает улыбка, — зверинец?