Знак Потрошителя - Диана Удовиченко Страница 35

– А у них случайно не один сутенер? – уточнил Дан.

– Нет, Холмс, разные. Впрочем, мы всех взяли под стражу, вы можете опросить каждого в любое время.

Платонов кивнул.

– Нашли тех, кто последними видел Мэри Келли? Чем она занималась перед смертью, где была?

– В «Сковороде», – тут же ответил Лестрейд. – Это трактир неподалеку. Ее припомнили человек десять. Мэри вчера довольно долго сидела в заведении, пила джин, ожидала подходящего клиента. Она не работала на улицах, в отличие от остальных жертв. Такие, как Мэри, находятся на привилегированном положении. Они как бы…

– Выше уровнем, – подсказал Платонов.

– Да, пожалуй. Она была молода, привлекательна и знакомилась с мужчинами в трактирах. Желающих, по рассказам свидетелей, всегда хватало. Мэри водила гостей в собственную комнату, поэтому цена на ее услуги была гораздо выше. Соответственно, и клиенты гораздо приличнее.

– Это ее не спасло, – мрачно заметил Дан.

– Свидетели показали, что Мэри Келли вышла из трактира около двух часов ночи, – продолжил инспектор.

Сенкевич с Платоновым переглянулись: нападение на Настю произошло приблизительно в полтретьего.

– Она ушла с мужчиной высокого роста, в черном пальто и черной войлочной шляпе. К сожалению, его лица никто не запомнил, оно было скрыто полями. Все указывают только на две приметы: густые темные усы и военная выправка.

– Шляпа и усы – отличный способ маскировки, – усмехнулся Платонов. – И конечно, никто этого человека раньше в трактире не видел?

– Точно. – Лестрейд в досаде хлопнул себя по бедру. – На этот раз не только мы, но и вы бессильны.

– Мы дали вам нескольких подозреваемых, – холодно возразил Дан.

– Ни один из них не подходит, – фыркнул в усы инспектор. – На момент совершения последних преступлений художник Сиккерт сидел в тюрьме, вы знаете.

– Я говорю о другом, – ровно произнес Платонов.

Лестрейд понизил голос почти до шепота:

– Понимаю, о ком вы. Сэр Чарльз поручил расследование мне. И здесь осечка: уже неделю его высочество находится в лечебнице.

– В какой же? – уточнил Дан.

– В пансионате для лечения нервных расстройств, – твердо заявил инспектор. – Мунлайт.

– То есть в лечебнице для душевнобольных? – бестрепетно перевел Сенкевич.

Лестрейд воинственно встопорщил усы, сделавшись похожим на рассерженную крысу:

– Я бы попросил, джентльмены… Речь идет об августейшей особе.

Платонов с Сенкевичем переглянулись.

– Вы не находите, Уотсон, что это чрезвычайно вовремя? – спросил Дан. – Нервная болезнь поразила принца как нельзя более кстати.

– Пожалуй. А вот еще что интересно: насколько хорошо охраняется лечебница и посмеют ли охранники задержать его высочество, буде ему вздумается прогуляться? Ночью, например. И кто сможет подтвердить, что принц Альберт не покидал лечебницы?

Лестрейд надулся, как мышь на крупу.

– Так что рано еще сбрасывать его высочество со счетов, – подытожил Платонов.

Во время их беседы полицейский врач тщательно осматривал тело. Перейдя к столу, принялся разглядывать разложенные на нем органы. Взял пинцет, приподнял кишки. Грустно произнес:

– Похоже, ничего не забрали.

Сенкевич, оглянувшись, увидел, что привидение Машеньки, зависнув над трупом, настойчиво указывает на его лицо. Он подошел, присмотрелся, но ничего не увидел – кроме ужасающей кровавой маски. Призрак, залившись слезами, коснулся бесплотным пальцем закрытых век Мэри Келли. Убийца их почему-то не тронул. Сенкевич достал из чемоданчика пинцет и лупу, осторожно приподнял правое веко, вгляделся. На поверхности склеры лежал маленький багровый комочек. Сначала он принял это за сгусток крови. Потом взял пинцетом, поднес к лупе.

– Есть вода?

– Пожалуйста, коллега.

Полицейский врач указал на тумбочку в углу, где стоял таз для умывания. Видимо, полицейские налили туда свежей воды. Сенкевич осторожно окунул в нее крошечный шарик, поболтал, вытащил.

– Что там? – нетерпеливо спросил Платонов.

– Это ягода омелы.

– Как она туда могла попасть? – удивился Лестрейд.

– Ее поместил туда убийца, – уверенно произнес капитан.

У полицейского врача был сконфуженный вид: он пропустил важную улику. За осмотр тела взялся Сенкевич. Натянул перчатки, запустил пальцы в перерезанную гортань. Немного повозившись, вытянул маленькую окровавленную веточку.

– Еще омела.

– Но на прошлых трупах ее не было, – всполошился Лестрейд.

– Или мы ее не заметили, – пожал плечами Платонов. – Возможно, это один из знаков Потрошителя.

На инспектора жалко было смотреть.

– Что же теперь?

– Эксгумация? – предположил Сенкевич.

– Бесполезно, – нахмурился Платонов. – Слишком много времени прошло.