Глоток огня - Дмитрий Емец Страница 35

– На подземке поедем? – спросила Рина.

Завьялов покачал головой. Он выглядел измученным. Все время, пока они толкались по московским пробкам, ему трезвонил влюбленный сервер и требовал бабочку. Они спустились по лестнице и остановились у светлых, плотно подогнанных камней.

– Знаешь, что это? – спросил Рыцарь. – Остатки укреплений Белого города. Когда-то над нами была огромная стена, окружавшая весь центр.

Рина погладила камни. Они были настолько огромные, что с трудом представлялось, как их поднимали до изобретения кранов. И как их вообще привезли в Москву.

– Вообще-то Китай-город – это территория первошныров. Когда-то здесь были наши подземья, – сказала Рина.

Завьялов усмехнулся:

– Сочувствую. Жизнь не терпит пустот. Что забросили шныры, то досталось…

– …ведьмарям, – задиристо подсказала Рина.

– Трем фортам, – поправил Рыцарь.

По переходу прохаживался низколобый мужчина со зверским лицом. В руке у него был огромный букет роз. Рина некоторое время напряженно размышляла, зачем ему букет. Потом разобралась. Все смотрели на букет и не замечали, что в другой руке мужчина держит большой бумажный пакет из гипермаркета, из которого выглядывает обмотанная кожаными полосами ручка топора.

– Свои! – сказал ему Завьялов.

– Свои все дома сидят! – неприветливо ответил звероподобный и, воровато оглядевшись, коснулся одного из камней в трех местах.

Чтобы это проделать, ему пришлось переложить букет в другую руку. При этом одна из роз сместилась, и Рина разглядела внутри букета прикрытый розами деревянный короб магазинного арбалета. Берсерки Тилля такими арбалетами не пользовались.

«Значит, Гай уже здесь!» – подумала она, понимая, что сейчас, быть может, последнее мгновение, когда еще можно убежать.

Камень тяжело провернулся на тайном шарнире. Открылась узкая щель. Первым в щель протиснулся Завьялов, за ним Рина. Едва они сделали несколько шагов, как камень встал на место. На мгновение Рину затопило ужасом. Слепо колотя кулаками, она рванулась назад, ударилась грудью о холодный влажный камень и опомнилась, лишь услышав зовущий ее голос Завьялова. А ведь были люди, которых замуровывали в городских стенах, оставляя умирать. Какой мучительной была их смерть!

– Спокойно! – вполголоса сказала себе Рина. – Мы еще искупаемся в бензине с сигаретой в зубах!

Еще через десяток шагов коридор расширился. Здесь уже не было так темно. Голубоватый свет сочился прямо из камней.

– Держись ко мне поближе! Ступай только туда, куда и я! – посоветовал Печальный Рыцарь.

– А что такое? Ловушки? – спросила Рина с опаской.

– Да, – отозвался Завьялов. – Еще первошныры ставили. Мы теряли здесь слишком много людей.

– Вы?

– Ну больше белдосики и берсерки. Невозможно объяснить берсерку разницу между амазонитом и жадеитом. Или серпентином и хлоритом. А первошныры именно так предупреждали о ловушках. Идешь себе спокойно. Вокруг банальный известняк или сланцы – и вдруг ни с того ни с сего вкрапился лабрадор с триклинной сингонией. Ну, значит, будь начеку!

Рина усмехнулась. Да уж. В каменном деле шныры знают толк, потому что это помогает отыскивать закладки. Тут что-то одно – либо бестолково рой, как трактор, в тех местах, где уже рыли до тебя, либо умей наблюдать и подмечать, где какая порода выходит на поверхность. Кавалерия и Меркурий с закрытыми глазами, лишь на ощупь, узнают и назовут любой камень. И предскажут, какие другие минералы и кристаллы могут оказаться поблизости. И стоит ли вообще здесь искать закладку. Даже старшие и средние шныры неплохо секут в камнях. Лишь младшие, по словам Кавалерии, пребывают пока «в инфантильной дреме головного мозга».

– А вы были в ШНыре? Ныряли? – спросила она у Завьялова.

Печальный Рыцарь остановился. Рина почувствовала, что вопрос ему неприятен.

– Я убил свою пчелу, – сухо ответил он.

– Пчелу нельзя убить. Их и в кипятке варили, и чего только не делали, – сказала Рина.

– Я убил ее недоверием. Она все звала меня, ползала по руке, по щеке, а я все не шел. А однажды стало слишком поздно, и она умерла. Хотя в кипятке я ее не варил. Даже пытался кормить ее медом, – сказал Печальный Рыцарь.

Рина недоуменно моргнула.

– А маршрутка номер H вас разве не… – начала она.

– Да. Разумеется. Но я пробыл там недолго и ушел, – отозвался Завьялов. – Пообещал себе, что приду завтра. Потом – что приду через неделю. Потом – что через месяц. Ну и дальше уже ясно. У многих бросивших шныров пчелы не умирают, а у меня умерла. Наверное, я действительно был способен на многое, но…

Он махнул рукой и дальше шел уже не оборачиваясь. Через пару минут им снова попался берсерк, прятавшийся в вырубленной в стене нише. В вежливом определении Рины это был «сильный психический тип», то есть психопат с топором.

– Пароль! – прорычал он, выступая прямо перед ними.

– Альберт Федорович будет недоволен, – отозвался Печальный Рыцарь, и берсерк, почесав пальцами щетину, которая издавала звук ежиных колючек, неохотно уплелся в нишу.

Рина и ее провожатый проследовали дальше.

– Это что, пароль такой? – прошептала Рина.

– Причем универсальный, – ответил Завьялов.

Вскоре после встречи с берсерком коридор завершился тупиком. Спутник Рины извлек из кармана два матовых стеклышка на цепочках. Одно оставил себе, другое протянул Рине.

– Прыгун? – спросила она, качнув стеклышко за цепочку.

Повелитель серверов с тревогой взглянул на нее. Потом наклонился и шепнул на ухо:

– Чисто дружеский совет! При Гае не щеголяй осведомленностью! Его бесит, что шныры знают о прыгунах. Я вообще не должен был вести тебя здесь, но мы опаздывали.

– Разве встреча не тут? – удивилась Рина.

– Нет, конечно. Однако на «Китай-городе» есть проход, и многие предпочитают им пользоваться.

Рина приложила стеклышко к глазу и увидела дверь, приблизительно и без особого старания начерченную углем.

– Готова? Идем!

Печальный Рыцарь шагнул и исчез. Рина немного выждала и последовала за ним. Каменная стена прорвалась как бумага. Рина, не ожидавшая, что все произойдет так легко, не устояла на ногах, но, едва коснувшись коленом пола, сразу вскочила.

Она находилась в коридорчике обычной московской квартиры. Причем стояла совершенно одна. Ее спутник уже куда-то исчез. Коридорчик был не то чтобы тесный, но захламленный. Пахло птичками, котиками и старой кожей громоздких, благонадежных диванов. На врезанной в стену вешалке, капая слезами уличного дождя, болталось несколько зонтов. Под вешалкой валялись разрозненные пушистые тапочки, а между ними, довольно неожиданная в этой мирной обстановке, стояла прислоненная к стене секира.