Семь крестов - Николай Прокошев Страница 35

Самому Гектору достались длинные и узкие штаны, заправленные в высокие кожаные башмаки с золотыми пряжками. Верхней одеждой путешественника в прошлое служила выпущенная до колен шелковая сливочного цвета рубаха с широкими манжетами, украшенными крохотными бронзовыми подковками. Прекрасный костюм завершал сложного плетения из тонкой поросячьей кожи пояс с накладками из желтого янтаря, расположенными в несколько рядов. Гектор запросто мог побиться об заклад, что такую восхитительную одежду раньше ему носить не приходилось.

– Трудевут, Скало, Прокс, ну наконец-то, а мы вас уже заждались, – немолодая худощавая женщина с длинной косой вокруг головы, наряженная в белоснежное длинное платье, собранное серебряным поясом с янтарными и золотыми вставками, улыбаясь, вышла на крыльцо.

– Приветствуем и тебя, родная Ульга, – широкая улыбка озарила лица Скало и Трудевута. – Ты не поверишь, что у нас произошло – Прокс на охоте потерял память. Ничегошеньки не помнит. Вот тебя как будто в первый раз видит.

– Неужели, сынок? Это что, правда? Напасть какая. Ну ничего, будем просить Потримпо, пусть вернет все на свои места.

– Ульга, ты же знаешь, как мы любим Потримпо, – кузен погибшего укоризненно посмотрел на сноху. – Пойдем, покажешь мне братца.

Все пятеро зашли в жилище Денга. Почивший – бородатый мужчина преклонного возраста – одетый в самый богатый наряд, возлежал у задней стены дома на деревянном помосте. В центре комнаты стоял накрытый стол, за которым сидели три сына, семь их жен, две дочери и четыре супруги покойника. Все уже находились в немалом подпитии, очевидно, провожать усопшего начали задолго до приезда родственников. Ульга пригласила родных присесть за стол, две рабыни тут же принесли еще два кувшина с можжевеловой медовухой.

Судя по тому, что Скало собрала два мешка со сменной одеждой, Гектор предположил, что они останутся у родственников самое малое на неделю. Как хорошо, когда бы он еще посидел с древними родичами за одним столом. Умница Бэзил, позаботился о духовном развитии своего подопечного. У него ничего не бывает просто так, да и пиво здесь отменное.

Но Пес ошибся. Только по его подсчетам, когда он выходил на улицу немного передохнуть и очистить желудок, солнце сменило луну раз пятнадцать. Сколько же времени прошло на самом деле, он узнал, когда увидел количество зарубок, оставленных младшим сыном Денга на перилах. Их было двадцать четыре. То есть празднество шло двадцать четыре дня: какой-то люд время от времени заходил на чарочку-другую. Беспокойство Гектора развеял Трудевут, пояснив, что оставил распоряжения в своих землях по случаю набора ополчения для похода в Галиндию. В крайнем случае, друзья знали, где его найти.

Первая неделя повального пьянства напомнила Псу былые времена, но пока он держался, в отличие от двоих сыновей покойного, которые, устав от поминок, разошлись по домам на пару дней, а потом вернулись с новыми силами. Трудевут пил за четверых и отходил от стола ненадолго, только чтобы перевести дух. Мелькали мужские и женские лица, пахло жареным мясом и свежим молоком, которым многочисленные жены отпаивали своих вусмерть пьяных мужей. На десятый день гуляний Гектор решил немного отдохнуть и побрел к лесу подышать свежим воздухом.

В окружении могучих лиственниц, подпиравших черный бархатный лоскут неба, утыканный многочисленными мерцающими огоньками, на островок мягкого мха присел Пес. Стрекот сверчков вернул его к кратеру у Шрефтлакена, к тайному погосту. Руки сами достали из кармана странный блестящий камушек – молчаливое свидетельство того, как четверо закопали двоих в мокрый песок. За последнее время это уже вторые похороны, на которых довелось побывать Псу.

Чем же отличались оба трагических происшествия? Первое погребение оставило очень тяжелый осадок. Терезу и ее мать убили при самых ужасных обстоятельствах. Этого вполне достаточно, чтобы потом от таких воспоминаний страдать всю жизнь. Кроме того, в живых осталась их дочь и сестра, которая тоже перенесла адские муки. На время о тех страшных событиях можно забыть или отвлечься, но память все равно настойчиво будет тревожить снова и снова.

Гектор хорошо понимал Анну, потому что сам рано потерял родителей. Людям так жалко терять близких, поскольку они считают, что больше никогда с ними не встретятся. А древние пруссы, наоборот, почитали смерть за праздник, ибо верили, что в загробном мире человеку будет намного лучше. Там ему помогут боги, и там он обретет вечную сытость и покой. Вот почему они так радуются. Но что из этого следует?

Вернулся он далеко за полночь и нашел своего отца в задумчивости сидящим на пороге. За время отсутствия Пса семью усопшего посетил первый помощник верховного жреца Криве-Кривайтиса – Эварт-Криве. У них состоялся неприятный разговор, в подробности которого король вдаваться не стал.

Тем не менее следующим утром бесстрашный предок Гектора опять принял улыбчивый и беззаботный вид, но пить стал еще больше. К завершению поминок Гектор уже не мог различать лица людей – так много он еще никогда не пил в своей жизни и так плохо ему еще не было. Холодную воду он поглощал квартами [47], не переставая удивляться, как Трудевут по утрам голый по пояс выходит на крыльцо и разминает мышцы с суставами.

Выносливости у Пса было поменьше, и они вместе с Крукше последние дни просто отлеживались, находясь в полузабытьи. Наконец на сорок пятый день траурных торжеств и гуляний отец поднял Прокса вместе со слугой, которые уже немного окрепли и набрались сил.