След крови - Таня Хафф Страница 35

— Не могу сказать, что так уж хорошо. Нет. — Он взглянул на Розу и Питера, которые почти скрылись в густых зарослях малинника — Они держатся отдельно, это семейство. Не то чтобы недружелюбно, но на расстоянии.

— А местные их уважают?

— Почему нет? Налоги они платят исправно. Дети посещают школу. — Палец, которым он поманил ее поближе к себе, напоминал вареную сосиску. — Нет закона, запрещающего вступать в партию любителей животных.

Вики скрыла улыбку. Партия любителей животных — вот какова была здешняя концепция.

Кляйнбайн наклонился вперед, вся его поза говорила о том, что он хочет поделиться с ней каким-то секретом.

«Вот сейчас все и выяснится», — с замершим сердцем подумала Вики.

— Вы остановились у них, поэтому должны это знать.

Женщина тряхнула головой, пытаясь сохранить на лице слегка смущенное выражение.

— Знать что именно?

— Эти Хееркенсы…

— Да?

— Все их семейство…

Теперь она сама невольно подалась вперед.

— … они…

Их носы уже практически соприкасались.

— … знаете ли, нудисты.

Вики моргнула и отпрянула, моментально лишившись дара речи.

Фредерик Кляйнбайн также отодвинулся и мудро кивнул, его двойной подбородок торжественно колыхался сам по себе, словно подчеркивая значение сказанного.

— Но в присутствии кого-либо они всегда одеты. — Тут все его лицо сморщилось в блаженной улыбке. — Как жаль, не правда ли?

— Как вы узнали об этом? — наконец удалось вымолвить Вики.

Палец-сосиска снова покачался перед ее носом.

— Я вижу признаки. Незаметные с виду признаки. Осторожные люди эти Хееркенсы, но иногда где-то все же мелькает обнаженное тело. Вот почему они держат больших собак — предупреждать их, когда подходят посторонние, чтобы они успели одеться. — Он пожал плечами. — Все знают об этом. Большинство считают, что нагота — это грех, и стараются обойти их ферму, чтобы избежать встречи с Хееркенсами. А я нет. Я говорю, какое мне дело до того, что они делают на своей собственной земле? — Кляйнбайн махнул рукой в направлении кустов малинника. — Дети довольны. Что еще имеет значение? Кроме того, — и на этот раз его улыбку сопровождало несомненно похотливое подергивание выразительных бровей, — тела у них очень красивые.

Вики не могла с ним не согласиться. Стало быть, окружающие думают, что Хееркенсы — нудисты, вот оно как. Она сомневалась, что местные обыватели были способны придумать более удачное объяснение. То, что люди видят, в то они и верят, а люди, высматривающие плоть, вряд ли обнаружат мех.

«И чертовски легче поверить в существование нудиста, чем вервольфа. За одним исключением, — напомнила она себе, ощутив вес второй серебряной пули, оттягивающей ее сумку, — этот предмет не увязывается с концепцией о партии нудистов».

Хотя джип его племянника все еще стоял на подъезде к дому, самого Марка нигде не было видно. Карл сидел за кухонным столом, уронив голову на руки, благодарный провидению за то, что может побыть в одиночестве. Мальчик был единственным сыном его единственной сестры, плотью от его плоти, кровью от его крови и единственным оставшимся у него родственником. Семья должна быть более важной, чем собственное мнение.

«Является ли грехом, — вопрошал самого себя старик, — что я не могу отыскать в своем сердце чувства привязанности к Марку? Что этот человек ему, по совести говоря, вообще не нравится? »

Для Бьена не было секретом, что его дом использовали в качестве некоего убежища. По какой же другой причине племянник, которого он не видел годами, внезапно появился на его пороге и остался здесь на неопределенный срок? Мальчик — вернее сказать, мужчина — был закоренелым грешником, в этом у старика не было ни малейшего сомнения. Но он также был членом его семьи, и этот факт перевешивал все остальное.

Возможно, Господь послал Марка сюда именно сейчас для того, чтобы этот грешник был спасен. Карл вздохнул и потер большим пальцем круглый отпечаток на столе от кофейной чашки. Его жизненный путь близится к концу, а Господь требует от него так много.

«Должен ли я спросить Марка, где он пропадает по ночам? Имею ли я достаточно сил, чтобы перенести то, что узнаю?»