Язычник - Александр Мазин Страница 35

Герминий знал, что на самом деле – все не так. Хоть и не кланяется идолам воевода Серегей, а не истов он в вере. Жена его отмолила, боярыня Сладислава. Вот в ком вера глубока и сильна. Даже удивительно такое – в женщине. Хотя и боярыня небезупречна. Горда очень. Хотя это простительно, если вспомнить ее происхождение.

Герминий, исповедник всей семьи воеводы Серегея, знал тайну Сладиславы, внучки булгарского кесаря. И готов был прощать ей более, нежели кому другому. Потому что Герминий сам был булгарином и высоко чтил кесаря Симеона, не отдавшего булгарскую церковь алчным константинопольским иереям.

Однако гордость – грех тяжкий, и сулит он грешникам многие беды и в этой жизни, и в Жизни Вечной.

* * *

Собрались малым советом. Без думных бояр, без воевод и ближников из старшей дружины. Только сам князь, Свенельд, Артём и Блуд.

Собрались из-за Владимира, князя новгородского. Известно стало: собирает Владимир рать из северных викингов. А на кого рать – неведомо. Может, на франков пойдет, может – на англов… А может, двинет войско на обидевший его Полоцк? Или еще куда… Любое приращение новгородского князя – для Киева убыток. Да и не люб Ярополку полубрат. С детства не люб.

– Опасен он, – пробасил Свенельд. – Неспроста он к Рогнеде сватался. Хочет под себя весь наш север взять. Сначала – Плесков, [10]потом – Полоцк. Этак и до Смоленска доберется.

– Роговолт Полоцкий ему отказал, – заметил Артём, который приязни своей к Владимиру не скрывал, хотя и не был его сторонником.

– Сегодня – отказал, завтра – не откажет, – буркнул Свенельд.

– Больше Владимир к Рогнеде свататься не будет, – возразил Артём. – Она его оскорбила. А Роговолт Полоцкий…

– А Роговолт и так сидит как самовластный князь! – недовольно произнес Ярополк. – Где это видано, чтобы в пределах державы были такие вот независимые князья. Черниговский да Туровский хоть мне кланяются, а Роговолт дань не шлет – только подарки. А Владимир и вовсе ведет себя как конунг нурманский. Нигде такого нет. Ни у ромеев, ни у булгар, ни у ляхов. Один Бог на небе, один правитель не земле.

– Роговолт испокон на Полоцкой земле сидит, – вступился за старого варяжского князя Свенельд. – Он Киеву всегда помогал и власти его не оспаривал. Другое дело – Владимир.

– А что Владимир? – подал голос Артём. – Новгородцы сами его в князья попросили. И Святослав ему Новгород отдал. Святослав одобрил…

– А я не одобряю! – отрезал Ярополк.

– Верно, – прогудел Свенельд. – Много силы набрал Владимир. И дядька его Добрыня – хитрован знатный. Не верю я им.

– Владимир – твой брат, княже, – напомнил Артём. – Не станет он против тебя злоумышлять.

– Откуда ты знаешь? – спросил Ярополк.

– А кому, как не воеводе Артёму, о Владимировых замыслах знать? – елейным голосом протянул Блуд. – Воевода Артём у Владимира одесную сидел, меды сладкие пил, здравицы ему возглашал… И полный воз подарков из Новгорода привез. Верно, воевода?

Артём одарил Блуда свирепым взглядом. Вот ведь пес. Хотя и про «одесную» и про подарки – все правда.

Артём отвозил в Новгород золото. Не своей волей – по поручению Свенельда. Доброе злато, добытое отцом Владимира, великим князем киевским Святославом, погибшим на Хортице от печенежских стрел. Не все злато, конечно. Малую долю, отделенную от общей добычи. Однако и малая доля эта оказалась немалой.

И то правда, что Владимир тогда обласкал Артёма и одарил щедро. На пиру рядом с собой сажал, лучших девок в постель подкладывал, другом называл. Артём знал: Владимир был искренен.

Хоть и служил воевода Артём брату Ярополку, воином был славным. А это Владимир ценил. Вдобавок – был Артём сыном воеводы Серегея, который когда-то помог Владимиру на новгородский стол сесть. Так что и князь новгородский, и воевода его Добрыня Артёма как могли чествовали.

И то правда, что, когда уезжал Артём, Владимир отцу его тоже дары отправил и пожелал выздоравливать скорее. И дядька его Добрыня – тоже. Оба они к Серегееву роду расположены. Владимир ценил воина славного, а Добрыня – воеводу, что мог потеснить при киевском князе Свенельда, который Владимиру уж точно не друг.

Словом, Артёма одарили, а вот Ярополку – шиш. Владимир как-то на пиру по-дружески Артёму сказал: «А что, мой меньший братец-то себе небось вдвунадесятеро захапал против той доли, что ты привез?»

Артём тогда промолчал. Но он знал, что даже доля его отца была больше, чем привезенное Владимиру.

Сволочь этот Блуд!

– Глупости болтаешь, боярин! – вступился за Артёма Свенельд. – Но дело от того не меняется. Надобно Владимиру крылья подрезать.

– Как же это сделать? – спросил Ярополк.

– А ты пошли ему грамотку, – предложил Свенельд. – И в грамотке той отпиши, что князь в Новгороде тебе более не надобен. Но из уважения к воле вашего батюшки ты согласен оставить его наместником для сбора дани, размер коей ты в грамотке и укажи.

– Не годится так, князь-воевода! – запротестовал Артём. – Рогнеда его оскорбила. Теперь мы его унизить хотим! Да после такого послания он уж точно врагом Киеву станет!

– Лучше явный враг, чем тайный, – спокойно произнес Свенельд.

– А по мне так Владимира лучше в друзьях иметь! – возразил Артём. – Я его знаю: он – воин сильный и удачливый. И в битвах силу свою показал не единожды.

– Это в каких же походах? – брезгливо скривился Ярополк. – В набегах разбойных вместе с дружками-свеями?

Артём посмотрел на безусое, как у брата Славки, лицо киевского князя…

И промолчал.

Молод Ярополк. И завидует славе старшего брата. Потому говорить больше не о чем. Примет князь предложение Свенельда.

– Правильно говоришь, княже! – поддакнул Блуд. – Богат Новгород. Две тысячи гривен может заплатить, а то и три!

– Не будет Владимир ничего платить, – не сдержавшись, буркнул Артём.

– Тем хуже для него, – сказал Свенельд. – А насчет удачи его ты, воевода, не тревожься. Разве нет у нас своих воителей с немалой удачей?

Артём опустил взгляд.

«Если это про меня, – подумал он, то я воев против Владимира не поведу. Гнусно это: брат на брата».

Свенельд будто угадал его мысли. Подождал, пока Артём поднимет голову, поймал его взгляд и еле заметно качнул головой: не ты. Потом сказал веско:

– Дозволь, княже, с тобой наедине поговорить.

Блуд оскорбленно вздернул бороду. Артём тоже обиделся: неужели Свенельд думает, что он о Владимире печется, а не о Киеве?

Ярополк тоже малость удивился, но просьбу Свенельда уважил.

Артём и Блуд покинули палату одновременно. Впрочем, Блуд посторонился: пропустил Артёма вперед. И оглянулся. Вдруг князь все же позволит ему остаться? Очень интересно было Блуду: что такое задумал Свенельд?