Хранитель света и праха - Наташа Мостерт Страница 35

— Отлично выглядишь, Ники.

— Ты тоже, мама, — Ник улыбнулся матери.

Это была правда. Яркие, темные глаза и густые, как мех, ресницы делали ее по-прежнему привлекательной женщиной. Она была полновата, но сохраняла гибкость и подвижность. Лодыжки у нее были тонкие, и она любила выставлять их напоказ, надевая высокие каблуки. Она обладала очаровательно низким голосом с едва заметной хрипотцой. Греческий акцент и далеко не всегда правильный порядок слов в предложении по-прежнему отличали ее английский, несмотря на то что она давно уже жила в Соединенном Королевстве. Порой это звучало даже трогательно.

— Возьми-ка тортика. — Мать пододвинула к нему тарелку с угощением.

— О, никаких сладостей, мама, у меня скоро поединок.

Она нахмурилась.

— Ради чего ты все время рвешься сражаться…

Ник смотрел на нее с нежностью, но углубляться в тему явно не собирался. Они уже столько раз говорили об этом прежде. Он отпил чай из чашки.

— Миа шлет тебе горячий привет, — сказал он.

— Ах, Миа! — Лицо матери прояснилось. — Как она?

— У нее все отлично. Она недавно повредила ногу, но теперь снова тренируется.

— Вы просто созданы друг для друга, Ники. Это судьба. Я так и сказала Молли, когда вы с Миа родились.

— Ты мне постоянно твердишь об этом.

— Если ты не сделаешь ее своей, найдется кто-нибудь другой, кто уж не пропустит. Надо быть более настойчивым, Ники. Тебе следует схватить ее в объятия, целовать ее и повторять, что она прекрасна. Да и что я говорю тебе. Ты сам должен знать такие вещи.

— Значит, путь к сердцу женщины лежит через ее тщеславие.

Мать бросила на него раздраженный взгляд.

— Ты возвращаешься сегодня в Лондон? — спросила она.

— Да, самолет через три часа. Но мне надо заглянуть еще в одно место перед отъездом. А это значит, — он встал из-за стола, — что мне пора уходить.

Она проводила его. Выйдя из дома, они тепло обнялись, Ник поцеловал мать в макушку.

— Ты счастлива, мама? — спросил он тихо.

— Да, Ник, вполне. Дональд — очень хороший человек.

— Я знаю.

Он действительно так считал. Не так-то легко было его отчиму много лет назад принять в свою жизнь язвительного, грубоватого подростка, но он сумел сделать это с невозмутимым спокойствием, и Ник был благодарен ему за это. К тому же Дональд всегда был добр к его матери.

Ник открыл дверцу машины, которую взял в аренду, и сел за руль. Отъезжая, он приоткрыл окно.

— Так что, схватить ее в объятия, целовать и говорить, что она прекрасна?

— Да, — мать живо кивнула, — что-то в этом роде, во всяком случае.

Улыбаясь, он вырулил на дорогу, но только взглянул на часы — и ему стало не до веселья. Он слишком загостился у матери. Ему нужно поторопиться, если он хочет осуществить то, что задумал, да еще вовремя успеть в аэропорт.

Одно из имен бойцов, попавшихся ему в списке тех, кто умер весьма таинственной смертью, было Билл Мьюзо, он занимался боями без правил. Ник прилетел в Шотландию, чтобы проведать мать, а заодно и поговорить с Барри Драйвером, тренером Мьюзо, который имел собственный зал в Эдинбурге. У Мьюзо не было ни жены, ни подруги, а это означало, что тренер — это человек, который лучше всего знал бойца и мог рассказать о его жизни.

Спортивный зал Драйвера выглядел довольно убого. Он располагался в полуподвальном помещении за железной дверью. В прямоугольную комнату никогда не заглядывал дневной свет. Тяжелые боксерские мешки были все в рубцах, заклеенных клейкой лентой. Но все-таки это был доджо, куда спортсмены приходили добросовестно работать. Потому, едва переступив порог помещения, Ник почувствовал себя комфортно. Драйвер боролся с худощавым юношей, который дышал сквозь свою капу, совсем как Дарт Вейдер. Ник наблюдал, как тренер сильно навалился на своего ученика, развернув его голову, и вынудил парнишку после нескольких безуспешных попыток высвободиться, признать свое поражение. Все еще оставаясь на ковре, Драйвер взглянул на Ника.

— Чем могу? — спросил он.

— Я Ник Даффи. Я вам звонил.

— А, да.

Драйвер легко поднялся на ноги. Ник заметил, что у него невероятно маленькие ступни и розовые подошвы.

— Идемте ко мне в контору, — пригласил Драйвер и повернулся к юноше. — Неплохая работа, Джимми, — похвалил он, — теперь ступай пропарься хорошенько.

После спартанского зала Ник ожидал, что офис Драйвера будет чем-то вроде отделения для заморозки мяса в холодильнике, но тот оказался неожиданно уютным. Толстые ковры. Скромная композиция из цветов на столе. На одной из стен — доска с фотографиями бойцов и членов клуба.

— Так вы хотите узнать о Билле? — Драйвер опустился на вращающийся стул у рабочего стола и пригласил Ника сесть напротив.

— Что вы можете мне рассказать о нем?

— Он был прирожденным бойцом.

— Плохие привычки? Ночные гулянки? Выпивка? Женщины?

— Нет, это не про Билла. Он был очень целеустремленным. И он никогда так не тренировался, как перед последним поединком. Он был на пике формы. — Драйвер поднялся. — У меня есть его фотография, сейчас покажу.

Он прошел к доске на стене и уверенно снял один из снимков, выбрав его среди множества прочих. Ник взглянул на фото. Мьюзо только что закончил тренироваться — его тело блестело от пота. Как и у большинства бойцов в его виде спорта, у него были массивные плечи, а верхняя часть тела бугрилась мускулами. На фотографии Мьюзо широко улыбался. Кто-то стоял рядом с ним, но фотография была обрезана, все, что Ник смог увидеть, — это руку неизвестного человека, лежащую на плече Мьюзо.