Цена короны - Татьяна Серебряная Страница 35

— Похоже, не стоит откладывать встречу с йорд-кааном. Он знает столько забавных историй… Может и нам с вами что-нибудь расскажет, отец Браам?

Он посмотрел на своего помощника. На губах молодого инквизитора появилась робкая улыбка — и тут же спряталась, словно испугавшись.

— По большому счету, результаты выборов в Кандии ничего не меняют здесь, в Туллене… Если лорд Адрелиан хочет жениться на вас и сделать вас императрицей Туллена, я не вижу к тому никаких препятствий. Даже если бы вдруг оказалось, что вы на самом деле не дочь князя Сандирского… а, скажем, ее наперсница.

— Неужели у вас нет способа отличить хуруллу от фармиллы? — удивилась Амилла. — Если это так трудно — спросите мага, который делал для моего отца золото из свинца.

— И где же я смогу найти почтенного алхимика? — осведомился Коот.

— Здесь, во дворце! Мы вышли с женской половины и свернули направо — а магистр Анволд как раз выходил из чьих-то покоев.

Лицо епископа оставалось невозмутимым, но девушка заметила, как он переглянулся с отцом-дознавателем.

— Благодарю вас, магнесса Амилла. Мы непременно пригласим почтенного Анволда. А теперь расскажите, пожалуйста, что произошло с того дня, как к вам прибыли сваты йорд-каана.

«О боги всемилостивые… Если эта дикая орда, ворвавшаяся к ним в замок — сваты, неудивительно, что йордлингов считают дикарями»…

Само собой, в столицу невесту лорда-регента привезли в паланкине. Но ее до сих пор тошнит, стоит только вспомнить запах мешковины, пропахшей конским потом!

Что ей терять? Йорд-каан обманул ее. Он уверял, что произошла ошибка, что его воины и представить не могли, что похитили будущую принцессу Кандии. Но поскольку все сложилось столь благоприятно и для ее отца, и для Туллена — может быть, ее высочество воздержится от упоминания о некоторых неприятных событиях, которые произошли с ней во время путешествия? Виновные будут непременно наказаны за неподобающее обращение со столь знатной особой. Они уже наказаны, получили по сто ударов плетьми…

И она воздержалась. Воздерживалась до сих пор, хотя не слишком верила обещаниям Балеога. Но если тот надеялся, что мнимая принцесса замолвит за него словечко перед лордом-регентом или епископом, то он глубоко ошибался.

Поэтому Амилла рассказала все. И про повешенных слуг, и про грабеж — хотя выносить из замка, по большому счету, было нечего. И про путешествие поперек седла. И про то, чем один из похитителей предлагал ей расплатиться за миску с сушеными финиками.

Епископ слушал внимательно, хотя со стороны могло показаться, что он дремлет. Носатый дознаватель пристально глядел в свое стекло и лишь вежливо переспрашивал, если девушка приписывала подданным йорд-каана деяния, на кои у них просто не хватило бы выдумки.

В другой раз он полюбопытствовал, сколько пальм стояло у источника. Потом попросил уточнить, какой масти была лошадь, на которой ехал горец, который косил на правый глаз. Удивляясь самой себе, Амилла отвечала. И про лошадь, и про пальмы, и про горца. Оказывается, она все помнила ясно, как вчерашний день.

Но может быть, его светлейшество ставит себе какую-то другую цель, нежели уличить йорд-каана во лжи?..

Когда она закончила рассказ, Хильдис Коот, не открывая глаз, кивнул своему помощнику.

— Все верно. Может быть, проверить на «честном слове»? — осторожно предложил отец-дознаватель.

— Не вижу смысла, Браам. Поток очень чистый. Если бы появилось хоть одно ложное воспоминание, мы бы это поняли… — епископ хрустнул суставами пальцев и обратился к Амилле — Скажите, ашалла , а не случалось ли магистру Анволду делать вам какие-либо подарки? Может быть, украшения, безделушки…

Девушка покачала головой.

— Попробуйте вспомнить.

— Разрешите мне помочь, ваше светлейшество, — вмешался дознаватель. — Если, конечно, ее высочество не сочтет за оскорбление…

— Что именно не сочту, почтеннейший?! — довольно резко осведомилась Амилла.

— Отец Браам просит у вас позволения прикоснуться к вашим вискам, — спокойно объяснил епископ. — Это избавит вас от необходимости тратить слова и время, рассказывая вам о пребывании магистра Анволда при дворе вашего уважаемого отца.

— Если это принесет пользу — пожалуйста. Но поверьте, мне нечего скрывать.

Она встала и решительно шагнула в сторону пюпитра с зеркалом.

— Сидите, сидите, магнесса Амилла, — Хильдис Коот поднялся и, взяв девушку за локоть, заставил вернуться в кресло. — Отец Браам сам к вам подойдет. Знаете ли, приближаться к некоторым магическим артефактам небезопасно. Сядьте, закройте глаза и вспоминайте. Ни на что не обращайте внимания.

Пальцы отца-дознавателя казались сухими и невесомыми, точно серый хрупкий материал, из которого осы строят свои домики. Амилла почти не почувствовала их прикосновения.

…Яркий, солнечный день. На узкой винтовой лестнице не надо ни факелов, ни светильников: достаточно света, падающего сквозь узкие бойницы. Амилла торопится. Не то что ей запрещено покидать в одиночестве свои покои, но никто ее не похвалит, если прознает, что она с раннего утра пробралась в сторожевую башню. Да еще все платье в пыли… Здесь вечно гуляет ветер, задувает в бойницы, норовит сорвать платок с головы. Но любопытство сильнее, чем страх наказания. Сегодня наконец-то должен приехать таинственный маг, выписанный отцом из… как же называется это место?

Караван неторопливо вступает на опущенный мост. Между двумя рослыми верблюдами покачиваются крытые носилки. Амилле кажется, что ветер доносит глухое звяканье бубенцов. Но вот мост снова поднимается, громко скрипя ржавыми цепями. И она, подобрав юбки, бежит вниз по лестнице — надо поскорее вернуться, пока никто не заметил ее отлучки.

…Обед в пиршественной зале. Магистр Анволд, величественный, бородатый, восседает на почетном месте по правую руку от хозяина, потягивает из кубка вино. Отец то и дело прочищает горло и опускает глаза, словно не может смотреть на убогую оловянную посуду, из которой приходится есть. Служанки всю ночь накануне начищали ее песком, но олово за серебро не выдашь…

А ведь он вовсе не старый, этот магистр! Просто волосы у него светлые, как песок, и оттого седина кажется гуще…

…Длинный полутемный коридор. Там, в самом конце — покои, отведенные магистру Анволду под магическую лабораторию. Отец строго-настрого запретил Амилле заходить сюда, но любопытство слишком велико. Она должна непременно увидеть, как превратится в золото свинец, который вчера привезли в замок и весь вечер разгружали на заднем дворе. Девушка почти наяву видит, как тускло-серые слитки вдруг начинают таять, точно свечной воск, растекаются золотой лужей, и та сверкает так, что глазам больно.

Какое чудо! Тяжелая дверь комнаты приоткрыта. Свет растекается по каменному полу, словно золото и впрямь потекло наружу. Амилле отчего-то становится весело — кажется, что золотые искорки щекочут в носу. Подкравшись к дверям, она припадает к щели, достаточно широкой, чтобы не было нужды щуриться и заглядывать одним глазом.