Смерть императора - Александр Старшинов Страница 35

* * *

– Госпожа! Госпожа! – Окровавленный Молчун ворвался в спальню Арсинои, оттолкнув спавшую у порога и успевшую вскочить служанку. – Авидию украли.

– Что?! – Арсиноя поднялась, но тут же обессиленная опустилась на кровать – ужас при мысли, что сделает с нею Нигрин, узнав о похищении племянницы, буквально парализовал. – Ты же сказал, что сможешь отбиться от троих.

– От троих я и отбился. Все мертвы. А четвертый меня покалечил и девчонку уволок.

Царапины на руке и голове были на самом деле неглубокие – Молчун сам себе рассадил ножом кожу, а потом облился чужой кровь. Крови было много.

– Надо ее спасать! Срочно! Вставай!

Арсиноя кивнула. Поднялась. Накинула поверх туники, в которой спала, гиматий и выбежала наружу. Ворота виллы были распахнуты настежь и за ними – в паре шагов, валялось тело убитого. Чуть дальше – еще одно и чуть в стороне – третье.

Привратник валялся на земле оглушенный. И над ним уже хлопотала ключница. Молчун не стал говорить, что оглушил привратника сам, чтобы инсценировать вторжение.

Во двор в одной тунике тем временем выскочил Публий. Бестолковый родственник Нигрина даже не потрудился прихватить с собой меч или хотя бы кинжал. Зато перед ним бежал полусонный раб с фонарем в руке.

Следом примчался управляющий – полуодетый и трясущийся от ужаса – ему уже рассказали, что случилось.

– И куда… куда ее унесли? – спросила Арсиноя, стуча зубами.

Это был нужный вопрос, отвечать на него надо было четко, но не слишком поспешно.

– Когда я поднялся после удара, то увидел, что парень, несущий девчонку, подбежал к воротам той виллы. – Молчун махнул рукой в стороны поместья Помпония. – И ему открыли.

– Какой виллы… – Арсиноя растерялась еще больше.

Уверенная госпожа мгновенно исчезла, осталась растерянная женщина.

Пришлось повторить.

Тем временем, кажется, все, кто проживал в доме, выбежали во двор.

Один из рабов перевернул мертвое тело. Присвистнул…

– Это один из уродов Помпония. Он в прошлом месяце грозился меня убить, если я только подойду еще раз к соседской вилле.

– Так это Помпоний приказал украсть девочку? – спросила Арсиноя. Кажется, она наконец поняла, о чем речь.

– Видимо, да… – отозвался Молчун.

– И что нам теперь делать? – Арсиноя кинулась к Публию. – Ты слышал? О, боги! Какой-то парень с соседней виллы украл малышку Авидию. Что делать, скажи…

Тот растерянно завертел головой, понимая, что как родственник хозяина именно он, а не Арсиноя и не вилик должны принять решение.

– Попытаться выломать ворота и ворваться к Помпонию в дом, – спокойно ответил Молчун вместо Публия.

– Погоди! Что ты надумал, вояка?! – тут же огрызнулся щеголь. – Мы пойдем на приступ? Как на войне? Озверел?!

– Конечно пойдем. Нас много.

– Это смешно! – фыркнул Публий.

– Мои люди… – попыталась возразить Арсиноя.

– Молчать! – гаркнул Молчун, и все разом смолкли. Даже рыдавшая от страха рабыня только беззвучно открыла рот, да так и замерла. – А теперь слушать меня. Вы трое… – жест в сторону носильщиков лектики. – Найдите бревно побольше да колотите им в ворота. Вышибать не надо. Я их потом сам открою. Главное – отвлечь внимание надсмотрщиков. Вы двое, – жест в сторону еще двоих, приученных таскать лектику, – возьмите кусок плетеной ограды из сарая и держите над головой – своей и тех, кто будет бить тараном ворота. Чтоб сверху чего опасного не бросили. Остальные, наберите камней в подолы туник да кидайте через ограду. Мне надо не более четверти часа, чтобы все сделать. Ты, Публий, можешь проверить по клепсидре [45].

Молчун ухватил одного из рабов за тунику. Выбрал самого здорового и сноровистого из носильщиков.

– Принеси бревно, что лежит за сараями, – и вперед! Если не вернем девчонку – ляжешь рядом с этими придурками! – Молчун указал на трупы. – Всю фамилию казнят – всех рабов – это уж точно. За то, что не уберегли…

Парень в ужасе открыл рот.

– Шевелись! – Молчун толкнул раба к сараям.

Задумка его была проста до гениальности – пока рабы Нигрина колотят в ворота, сам он перемахнет через ограду (дорожка натоптана), прикончит еще парочку из охраны и откроет ворота изнутри. Сладкоежка – то бишь Помпоний-Эпиктет – только что получил подарочек, отправил добычу мыть в банях да умащать, а сам предвкушает… В доме Помпония полно народу, спору нет. Но вся его свора банщиков да поваров не представляет опасности – из семи надсмотрщиков – действительно серьезных людей – трое уже мертвы. Возможно, правда, кого-то Молчун не заметил, не учел – и надо быть настороже. И только бы нянька Авидии не подвела…

Прихватив с собой щит и меч, водрузив на голову шлем (оружие всегда под рукой), Молчун понесся к вилле Эпиктета. Если он не ошибается, то там, в этом флигеле, – заперты все эти несчастные украденные дети. Те, кого воровал для утех бывшего раба Прокруст и другие мелкие подонки.

* * *

Через стену Молчун перевалил без труда – отсюда атаки никто не ждал.

Человек пять уже взобрались на стену у ворот и кидали сверху камни – но один и сам уже получил по капители и теперь, окровавленный, сползал вниз. Еще трое с мечами и щитами ждали у ворот изнутри, ожидая, когда осаждающие ворвутся. Прежде всего надо было ликвидировать тех оставшихся четверых, что швыряли камни со стены, – у них при себе имелась целая корзина боеприпасов.

Прикрываясь щитом, Приск вскарабкался по лестнице наверх.

– Авл, ты… – повернулся к нему один из рабов со стены и тут же получил удар мечом в живот.

Второго Молчун ударом щита попросту сбросил вниз – наружу. Двое обрушили на него град камней. Но и им через несколько мгновений пришлось отправиться в полет – один прыгнул сам – внутрь, и, похоже, сломал или вывихнул ногу. А второй слетел наружу и приземлился как раз на головы атакующим.

Теперь осталось спуститься вниз…

Трое у ворот надолго не задержали. Три удара – и три тела на мостовой двора.

Молчун открыл ворота – как и обещал – через четверть часа.

* * *

Сладкоежку Молчун отыскал в триклинии. Прежде чем предаться удовольствиям и раскрыть нераспустившийся бутон, как любил выражаться Сладкоежка, богатый вольноотпущенник пировал с двумя своими дружками. Дружков хозяина убивать Молчун не стал – просто оглушил. Одного – серебряным кувшином так, что тот смялся в нечто плоское, и вино вместе с кровью фонтаном брызнуло вокруг. Второго угостил ударом кулака в лицо. Рабы, что прислуживали за столом, услаждали игрой на флейтах слух хозяина и его гостей или танцевали, – гурьбой с визгом и криками ринулись вон из столовой.