Драконье горе - Евгений Малинин Страница 35

Красные Шапки, между тем, сомкнули свои поредевшие ряды и опустив алебарды, осторожно двинулись в мою сторону.

И тут мне в голову пришла новая мысль. Я поднял вверх левую руку и, проорав: – Одну минутку, друзья!.. – полез с лошади.

Гоблины остановились, и некоторые из них оглянулись на своего предводителя. Сэр Лор выдвинулся вперед и с надеждой в голосе поинтересовался:

– Ты решил подчиниться?!

Я, не обращая внимания на сей глупый вопрос, слез с лошади и, развернув ее в сторону от дороги, хлопнул по крупу. Моя кобыла послушно сошла на травку. После этого я снова повернулся к нападавшим и поднял меч:

– Поехали, господа!..

Но гоблины не тронулись с места, переглядываясь между собой и переговариваясь хриплыми, неразборчивыми голосами.

– Что ты сказал?.. – поинтересовался сэр Лор через их головы.

– Я сказал, поехали! – повторил я для непонятливых.

Красные Шапки замолчали и удивленно уставились на меня, а сэр Лор несколько растерянно переспросил:

– Куда и на чем?.. Ты же слез с лошади…

Его тупость меня просто взбесила, и я заорал срывая связки:

– Я имею честь атаковать вас, тупицы!..

Несколько мгновений над дорогой висела изумленная тишина, а затем полтора десятка луженых гоблинских глоток яростно взревели, но громче всех взревел тайный графский сэр:

– Ты!.. Нас!.. Да мы сами тебя атакуем!.. Вперед, швырните его в тоннель!

И Красные Шапки толпой повалили мне навстречу, собираясь, как я понял, просто затолкать меня в тоннель перехода все своей массой!

В момент их старта между нами было метров десять, и за то время, которое им потребовалось, чтобы преодолеть эти десять метров я успел пропеть некий странный стишок, внезапно появившийся в моей голове. Мне самому показалось, что эта какая-то полузабытая детская песенка со смешными и не совсем понятными словами, но после того, как смолк последний ее звук, вокруг моего панциря взметнулся странный оранжево-синий вихрь, и его черная сталь сделалась малиновой.

Первым ко мне подоспел самый здоровенный из гоблинов. Он несся вперед гигантскими скачками, выставив вперед свою огромную алебарду и нечленораздельно рыча какие-то угрозы. Коротким взмахом меча я отсек лезвие его оружия от древка, и оно упало Красной Шапке на ногу. Однако железный башмак уберег ступню гоблина от травмы, а потеря оружия его совершенно не обескуражила. Использовав набранную скорость он со всего маха врезался в меня… и тут же с диким воплем отскочил в сторону. Я, правда, тоже вынужден был сделать шаг назад, но Красная Шапка, как оказалось, пострадал от нашего столкновения гораздо больше. Его кожаная куртка с правой стороны была полностью сожжена, а кожа под ней, потеряв свой весьма густой волосяной покров, пошла огромными синеватыми волдырями.

«Ожег второй степени!..» – мгновенно определил я, и, похоже, эта мысль пришла в голову не только мне. Наступавшие толпой Красные Шапки, увидев, что произошло с самым резвым из них, моментально остановились, а потом снова двинулись вперед, но теперь уже они топали гораздо медленнее, энергично тыча перед собой своими широкими топорами на длинных древках.

Задачу они пытались выполнить прежнюю – затолкать меня в тоннель перехода, но теперь они явно опасались прикасаться к моему панцирю.

Когда они все-таки подошли на длину моего меча, я принялся укорачивать их оружие, отсекая все, до чего мог дотянуться. Мой черный клинок разил как молния, лев на щите с оглушительным ревом перемалывал железо и дерево гоблинских алебард, и все-таки врагов было слишком много. Мне постепенно приходилось отступать все ближе и ближе к поджидавшему меня темному пятну.

Сэр Лор за спинами своего воинства что-то возбужденно кричал, не то командовал, не то давал какие-то советы нападавшим, а у меня было только одно желание – добраться до него хотя бы на пару секунд… чтобы выполнить рекомендацию Топса, данную мне еще накануне!

Тем временем мое положение стало критическим. От роковой черты меня отделяло уже не более двух коротких шагов, а гоблинам начали через тоннель подбрасывать новое оружие, так что они могли еще усилить натиск. У меня же, тем временем стали уставать руки, да, и дыхание начало сбиваться – сказывалось отсутствие боевой практики. Правда, мне удалось достать мечом два-три окровавленных колпака и с радостью услышать два три истошных вопля, но решающего значения эти мои тактические успехи не имели.

И именно в этот отчаянный момент до моего слуха донесся певучий звук трубы, а следом за ним громкий крик:

– Держись, сэр рыцарь, я иду на помощь!..

Потом я услышал дробный стук копыт по каменным плитам дороги, и сразу же количество тыкающих в меня алебард значительно уменьшилось! То есть уменьшилось настолько, что я смог сделать резкий бросок вперед, между бестолково дергающихся древков и достать лапы их сжимавшие!

Вот теперь дело пошло совсем по-другому! Мой меч и мой щит перестали рубить и рвать дерево с железом, теперь им доставались мясо и кости, и это было им гораздо больше по вкусу.

Вой гоблинов тоже резко сменил тональность – если прежде в нем превалировали нотки яростного торжества, то теперь главными его темами стали боль, страх и отчаяние!

Еще три-четыре энергичных взмаха меча, последний леденящий кровь рык льва со щита, и оставшиеся на ногах Красные Шапки брызнули в разные стороны.

И тут я увидел, что буквально в десяти метрах от меня рыцарь в голубоватых доспехах, восседающий верхом на странном, страшном звере, рубиться с десятком обступивших его Красных Шапок. Его, сверкающий голубым отсветом, меч молнией рушился на темно-красные колпаки гоблинов, а те, уворачиваясь от страшного оружия, старались достать своими алебардами всадника или ноги его скакуна.

В мгновение охватив взглядом развернувшуюся передо мной картину, я бросился вперед с поразившим меня самого хриплым воплем:

– Держись, сэр рыцарь, я иду на помощь!..

Однако, я не успел. Услышав мой истошный вопль, окружавшие всадника Красные Шапки отпрянули от него и все, как один повернулись в мою сторону. Над этой неорганизованной толпой последний раз взметнулся голубоватый клинок, и в следующее мгновение гоблины, бросая на дорогу свое оружие бросились врассыпную.

Впрочем, бегство их было вполне упорядоченным и рано или поздно заканчивалось в струящемся мареве над ненавистным мне темным пятном.

Скоро мы остались на дороге вдвоем. Мой спаситель поднял руку с мечом в приветствии. Я тоже отсалютовал ему мечом. После этого он достал из седельной сумы кусок синего бархата, тщательно отер клинок и вложил его в ножны. Я в свою очередь посмотрел на свой клинок и обнаружил что тот абсолютно чист, словно не от только что дробил гоблинские черепа. Едва я вложил меч в ножны, как тут же почувствовал за своим плечом чье-то дыхание и мгновенно переместил взгляд назад. Ко мне спокойно, словно после безмятежного отдыха подходила моя кобыла.