И придет волчица… - Ирина Шевченко Страница 35

– Галла, пожалуйста…

Дознаватели хоровы! Сыскари недоделанные!

Согласно описанию, у старика-артефактора, на поиск которого больше месяца были направлены силы ордена, глаза были синими.

– Ты была без сознания. Никто из ребят о цвете глаз не упомянул. Некоторые были знакомы с магистром Феастом и узнали его голос. Потом те вещи, что у него нашли… Когда ты очнулась, мы уже пребывали в твердой уверенности, что это он. И твои показания…

Чтобы не устроить скандал с погромом, после которого меня точно упекут если не в тюрьму, так в дом заботы [2], я отошла к окну и прижалась лбом к стеклу.

Видишь, как все глупо, любимый? Наши многоопытные маги не сочли достойными внимания слова какой-то девчонки, потратили время, разыскивая не того колдуна, и угрохали кучу силы на активацию и перенастройку защитных столбов, которые этой твари даже не пришлось обходить. Никуда он из города не уходил. А еще небось делал вид, что наравне со всеми занят поисками неуловимого злодея.

– Галла, – нерешительно окликнул меня наставник.

– У вас есть список учителей и городских магов, имевших доступ в школу? – спросила я, не оборачиваясь.

– Да.

– Магистр Салзар, ваших полномочий хватит на то, чтобы задержать любого из них и заставить пройти вскрытие памяти?

– Нет.

– Значит, нужно искать? Вычислить, кто, найти неопровержимые доказательства и только потом предъявлять обвинения?

– Именно так.

Несуразица какая! Как будто не убийство произошло, а торговку на базаре обокрали.

– А если бы погиб принц Кэллиан, ваши методы были такими же?

– Если бы погиб посол, дознание проводилось бы комиссией ордена, – ловко ушел от ответа Ворон.

– Ясно. – Я повернулась к умным и взрослым магам. – Что вы планируете делать и какая роль отводится мне?

Такой покладистости они от меня не ожидали.

– Э-э… – Медведь ущипнул себя за бороду, – мы бы… Ты бы…

– Вы могли бы ознакомиться с собранной информацией, – пришел ему на выручку Салзар. – Мы были невнимательны к некоторым деталям, которые заметили вы, так что было бы неплохо…

– Хорошо, я согласна.

– Ну тогда…

– А что с моими занятиями, наставник?

– С занятиями? – спохватился он. – А как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

Вспомнил, хвала богам!

– Неплохо.

Некромант немного помялся, а после поинтересовался как бы невзначай:

– После того как лафия поделилась с вами силой, вы не замечаете… мм… ничего необычного в себе?

– Вы о моем навязчивом желании сорвать с вас одежду и повалить на ковер? – уточнила я мрачно.

– Галла! – схватился за голову Медведь.

– Оно, несомненно, присутствует, – продолжила я в том же тоне. – Так что, устроим маленькую оргию или все же займемся делом?

– Займемся делом, – промямлил Салзар. – И простите, если мой вопрос прозвучал двусмысленно, я и не думал…

Задрал уже своей вежливостью!

– И вы меня извините, – решила я не оставаться в долгу. – Нервы, понимаете ли.

– Понимаю.

Вряд ли. Вас бы во вчерашний круг, вот тогда бы вы поняли, тэры магистры. Тогда бы на своей шкуре прочувствовали и ответили бы мне после, отличается ли чем-нибудь смерть никому не известного эльфа от гибели полномочного посланника Лар’эллана. Вас бы в этот круг…

Зыбкая мысль забрезжила где-то на границе сознания, но я была слишком зла, чтобы уцепиться за нее сейчас.

– Думаю, ты понимаешь, что не стоит ни с кем обговаривать детали следствия. Для всех убийца по-прежнему Феаст, и он мертв. Так мы избежим ненужных волнений и не вспугнем раньше срока настоящего преступника.

– Что вы сказали? – Мне почудился скрытый смысл в его словах.

– Я сказал, что не стоит никому рассказывать о том…

– Нет! – воскликнула я, не дав ему продолжить. – Вы сказали, что Феаст мертв.

– Я такого не…

Тэр Марко умолк на полуслове и развернулся к Салзару, во взгляде которого наметилось понимание еще не высказанной мной мысли.

– Мертв? – сощурился он. – И что навело вас на подобные предположения?

– Не знаю, – ответила я честно. – Но обряд проводил не он. Почему же тогда тот, кто это делал, имитировал его голос, который опознали знавшие Феаста ребята? Чтобы перевести подозрения на старика-артефактора. Если бы потом кто-нибудь сказал…

– Погоди, Галла, – оборвал меня наставник. – Кто сказал бы? Прости, но колдун не предполагал, что кто-то из вас выживет.

– Значит, это был спектакль для его сообщников. Наверняка они были уверены в том, что их нанял хриплый инструменталист, как и те маги, которых задержали в городе во время проверок, как и те двое, которых поймали в Нулании. Все до единого были убеждены, что организатор – Феаст.

– Возможно, он и был организатором, а после по каким-то причинам…

Нет, колдун убил Феаста, а затем, прикрываясь его личиной, занялся подготовкой к обряду, нанял головорезов в каком-нибудь портовом притоне и подкупил нескольких чародеев с сомнительным прошлым, не отягощенных высокими моральными принципами. И пусть у меня нет доказательств, я уверена, что так и было.

– Зачем убил? – спросил Медведь, когда я высказала все это вслух. – Только для того, чтобы было на кого свалить вину?

– Может быть. Или колдун пытался вовлечь старика в свои делишки, а тот пригрозил, что сообщит в орден или куда-нибудь еще.

Вот уже второй день я совершаю невероятные открытия, что не может не смущать опытных чародеев, потративших впустую почти три месяца.

– Все, что сказала тэсс Галла, не лишено смысла, – изрек после недолгого раздумья Ворон. – И если она права, я, в силу своей специализации, найду магистра Феаста куда быстрее. Если только тело не распылили или не сожгли.

– Если он мертв, вы могли бы вызвать его дух и расспросить, кто его убил? – В некромантии я не сильна.

– Опять же если тело не было сожжено. Вы знаете, отчего некоторые народы Восточных земель и практически все жители Саатара используют сожжение, а не погребение? Чтобы никто не потревожил покой мертвеца и сам усопший не являлся своим близким бесплотным духом или зловонным умертвием. Пламя воздвигает нерушимую границу между живыми и мертвыми. Огонь…

…Огонь встает стеной, перекрывая путь. Выжигает воздух, наполняет легкие едкой гарью. Касается тела, сначала легко и ласково, а после требовательно и властно. Пронизывает болью. И даже крик, срываясь с губ, сгорает в беспощадном пламени… А еще он разделяет навсегда. И ты даже призраком не явишься ко мне, Ил…