Божественная охота - Юлия Фирсанова Страница 35

Если б не перстень-маячок, который заодно с целительной мазью герцог достал из сумки и нацепил на безымянный палец (бог терпеть не мог таскать побрякушки без толку), ему пришлось бы долго блуждать по непролазным и весьма опасным, правда, куда менее опасным, чем Нрэн, дебрям.

А так приятное тепло неброского – серебро да агат – перстенька бережно, но твердо подталкивало гостя, указывая единственно правильный путь сначала среди древнего почти безжизненного леса, густо оплетенного сетями гигантской плотной паутины совершенных конструкций, потом в ядовитых зарослях гигантского пупырышника. (Судя по виду, дерево состояло в самом близком родстве с пурпурными жабами). Магические вешки в грязно-бурой топи провели герцога по самому краю гиблой трясины, издающей странные стоны и вздохи, светящейся призрачным голубым и лиловым светом, прямо к стене из колкого чердовника. Растение, цветущее раз в пять лет, состояло из массы колючек, игл и шипов. Неприступная эта ограда, окружавшая жилище, была куда надежней самой высокой крепостной стены и бдительной стражи. Но перстень послужил опознавательным знаком для кустов-людоедов, и они нехотя раздались, образуя узкий, как раз на одну человеко-коне-единицу, проход. Без страха въехал Элегор под шипастые своды.

Любой, попавший во владения приятеля герцога случайно или без спросу, мог сгинуть навеки в заколдованных землях под вечно хмурым, темно-фиолетовым, полыхающим временами огненными рыже-зелеными зарницами небе с тремя (красной, коричневой и белой) лунами и полным отсутствием прочих светил. Паутинный лес, топи, ядовитые звери, странные птицы и растения, призраки, демоны и прочие твари-стражи – много чего обитало в тех краях и никогда не отказывалось закусить каким-нибудь недотепой.

Но герцог уже достаточно времени провел в гостях у приятеля и знал кое-что, не бросающееся в глаза стороннему наблюдателю, а тем паче жертвам обстоятельств. Паутина в Лесу Забытья была ценнейшим лекарственных сырьем, жадно скупаемым целителями множества миров. Громадные ядовитые пауки не возражали против магических сборщиков, прорежающих их тенета время от времени. Пупырышник – деревья похожие на кряжистые мелкие дубы с кучей наплывов, давали готовые ярчайшие и чрезвычайно стойкие красители: кармин, аквамарин и изумруд. Уродливые наросты, на деле являвшиеся живыми контейнерами с краской, после созревания легко отделялись от основного ствола. Даже чердовник и огромное болото не только стояли на страже владений, но и приносили пользу. Именно к сверхколючим кустам в период линьки из болота вылезали удивительные создания: грайшилы. Эти некрупные млекопитающие с невероятной грацией подцепляли старую необычайно пушистую шкуру на самые длинные шипы чердовника и выскальзывали из нее, как змеи, чтобы потом в болотистых норках вырастить новую шелковистую шерстку. Из-за ядовитых зубов и коготочков грайшил (даже маленькая царапина часто оказывалась смертельной) добыча шкур была смертельно опасным делом, а хитроумный землевладелец, подсунув зверюшкам чердовник, ничем не рискуя, даром получал ценный мех. А сами кусты-людоеды считали грайшил слишком мелкими и не реагировали на них, как на добычу. Кроме того, раз в пять лет колючки покрывались огромными яркими цветами, источающими потрясающий аромат. Тогда к ним слетались сильфы со всех окрестностей и долго пировали, лакая нектар и заедая его пыльцой. Несколько дней шумных песен маленьких бражников, прекрасно осведомленных о безопасности пьянок в болотных владениях, с лихвой искупались. Когда цветы опадали на землю, в них оставалась уйма магической пыльцы сильфов, насыпавшейся с их крыльев, когда духи залезали в глубину цветков.

Это были только самые явные секреты мага-отшельника, с которыми он счел возможным познакомить приятеля. Но Элегор нутром чуял, что тайн осталось еще немало. Чем больше герцог узнавал об отшельнике-мэсслендце, тем любопытнее становились их встречи. Очередную молодой бог предвкушал с нетерпением, но не торопил Огня, аккуратно выбиравшего дорогу. Принцип 'тише едешь, дальше и целее будешь' здесь работал на все сто процентов. Даже вечному экспериментатору герцогу не хотелось проверять, что будет, если съедешь с заколдованной тропы.

Наконец, заросли агрессивных колючек кончились, и открылся вид на двор и жилище – нависающий над всем и вся гигантский черный монолит – не то пирамида, не то башня. Он вздымался вверх к хмурым тучам и, казалось, пронзал их шпилем. Демоны-горгульии барельефы с искаженными злобной яростью мордами и лицами довершали впечатление. Эта торжественная картина – гимн черной магии – казалась безупречной и донельзя зловещей. Как раз такой, чтобы до усрачки напугать счастливчика, миновавшего все препятствия на пути к собственной смерти.

Так было. Вернее, так чудилось, но если посмотреть сквозь иллюзию, окружавшую дом, изображение резко менялось. Сразу за чердовником начинался прекрасный сад, настоящее изобилие экзотических растений, необходимых для колдовства и исследований. Окруженные защитными чарами, оберегающими от дождя, ветра и иных погодных недоразумений, растения буйно цвели, пахли, зеленели, краснели, плодоносили. Словом, делали все, что им полагалось. Имелись тут и хозяйственные постройки: конюшня и кузня, примостившиеся к приземистой башне. Таковая – дом мага – действительно имелась, но параметры ее, хоть и изрядные, были вполне обозримы. Кстати, если приглядеться, различались и стыки больших черных плит, из которых строили здание.

Сняв сумку и отдав коня в невидимые руки прислуживающих духов, Элегор вошел в бесшумно распахнувшуюся перед ним дверь из цельной черной плиты без всяких излишеств типа дверной ручки или замка. Кинув плащ статуе прелестной девы, ловко подхватившей его нефритовой дланью, герцог услышал мягкий бесплотный голос:

– Лорд Элегор, добро пожаловать. Лорд Эйран находится в лаборатории и приглашает вас присоединиться к нему.

– Спасибо, – вежливо поблагодарил привидение герцог и пошел за светящимся рыжим шариком, указующим ему дорогу.

Пусть лоулендец бывал у приятеля не один десяток раз и неплохо знал башню, но маг очень любил менять планировку здания и там, где прежде была лаборатория, вполне могла теперь находиться спальня, библиотека, клетка для демона или сортир.

Винтовая лестница сделала пять оборотов, шарик-проводник нырнул в небольшой коридор слева, вывел Элегора к плотно прикрытым двустворчатым дверям и испарился. Верно рассудив, что он на месте, герцог толкнул двери и прошел сквозь них.

– Избирательная проницаемость, – вежливо пояснил голос Эйрана откуда-то из-за переплетения стеклянных трубочек и разноцветного дыма, – очень удобно для работы. Можно задать любые параметры проникновения и не опасаться, к примеру, отравить воздух во всем доме из-за одного слишком удачного эксперимента. – Рад видеть тебя, бродяга!

Отставив мензурки, из клубов дыма показался худощавый, скорее жилистый и гибкий, чем мускулистый, мужчина с яркими голубыми глазами и странными волосами тигриной расцветки. Одна прядь черная, другая оранжевая, или рыжая, ну точь-в-точь шкура зверя. Темная бровь мага выгнулась, когда он узрел пострадавшую физиономию Элегора, но вопроса, просившегося на язык, не последовало.