Покойники в доле - Татьяна Смирнова Страница 35

– Слышишь? – спросил Харди и указал подбородком на потолок.

В темноте его движения никто не увидел, но уже и без того было ясно, что на палубе что-то происходит. Осторожные, легкие шаги не меньше десятка человек, которые никто бы не расслышал на расстоянии вытянутой руки, здесь, в чреве корабля, слышались отчетливо.

– А как ты сам думаешь, что это такое? – проговорил Харди вполголоса.

– Если это матросы Волка, то зачем бы им так осторожничать? – задумчиво произнес маленький штурман. – Я бы сказал, что корвет захвачен. И, похоже, его похищают. Что еще, по-твоему, здесь может быть?

И, словно в ответ на его слова над головой раздался ужасающий визг и грохот. Через секунду загрохотало с другой стороны. «Долорес» поднимала якоря.

Тяжелая дубовая дверь неожиданно распахнулась настежь, и знакомый голос спросил по-английски:

– Эй, вы здесь, джентльмены? Надеюсь, не слишком соскучились?

– Дерек! – опознал маленький штурман и порывисто вскочил. – Рик не заставил себя ждать. Молодец, его светлость!

Лязг выбираемых якорей, разбудивший всю лагуну, сорвал с кровати Волка и вынес его, полуодетого, на мостик «Сан-Фелипе».

– Что происходит, сто чертей и три монаха? – рявкнул старый пират над ухом растерявшегося помощника.

– На «Долорес» поднимают якоря, – доложил тот, слегка заикаясь.

– Это я и сам вижу! – фыркнул Волк, – какого черта они их поднимают? Там что, перепились все, к морским чертям, и решили погулять?

Волк уставился на помощника испепеляющим взглядом, который вгонял в дрожь всю Вест-Индию, но жест руки, вовремя схватившей сползающие штаны, был так нелеп, что помощник невольно фыркнул. Волк мгновенно сообразил это и тотчас остыл.

– Убью, – пообещал он совершенно спокойно, и всю веселость помощника точно ветром сдуло.

– Ирландец Пат здесь? – спросил Волк.

– Я велел ему спать у пушек, – отозвался помощник.

– И он, разумеется, спит. И, конечно, пьян, как скотина. Что ты стоишь, рыбья задница, – заорал Волк, снова свирепея, – растолкай этого пьяного ублюдка и пусть он всыплет им пару горячих. Только, чтоб не утопил мне корвет, иначе на рее вздерну.

Корвет, меж тем, плавно развернулся, поднятые паруса забрали ветер, и «Долорес» неторопливо двинулась вперед. Сигнальные фонари вспыхнули на «Королеве Марии», когда корвет тенью скользнул мимо черного брига к узкому выходу их бухты. В ночной тишине оглушительно грохнула одинокая пушка «Сан-Фелипе», и чугунное ядро, просвистев над палубой корвета и порвав его снасти, зарылось в воду далеко от борта «Долорес».

Эхо выстрела отразилось от почти отвесных каменных стен и заметалось в скалах.

На корвете не ответили. И не замедлили хода. Так же спокойно и точно «Долорес» подошла к выходу и развернулась кормой, представляя в этот миг отличную мишень для мощных батарей черного брига. На «Королеве Марии» это «па» приняли за приглашение к танцу, и левый борт брига радостно рявкнул. «Долорес» вздрогнула и сильно покачнулась. В расцвеченную сигнальными фонарями рябую воду посыпались обломки фальшборта.

Однако ответного залпа не последовало. Пушечные порты «Долорес» были открыты, но пушки молчали. Больше корвет не двигался с места. Он замер, как подбитая птица, покачиваясь на низкой волне, поднятой залпом «Королевы». Он стоял на выходе из бухты, как безмолвный призрак, утратив даже то подобие жизни, которое только что заставляло его двигаться. Паруса, изорванные выстрелом, слабо шевелились на ветру.

Волк, не отрываясь, смотрел в черноту ночи. На палубе корвета, где давно погасли фонари, явно что-то происходило, но темень мешала Волку разглядеть подробности, он мог лишь напряженно прислушиваться.

– Дай сигнал на «Королеву», чтоб больше не стреляли, – вполголоса приказал он. – Если корвет затонет на выходе, он запрет нас в этой бухте лучше, чем мамаша Мадлон запирает свои запасы канарского.

– Спустить шлюпку? – предположил помощник.

– Пожалуй. Стоит поглядеть, что за черти развлекаются на моем корвете. И как пленники. Особенно эта итальянка. Но скажи Ханслоу, пусть возьмет побольше людей. И пусть вооружатся, как следует. Тревожно мне что-то, – пояснил корсар, словно оправдываясь.

Две шлюпки, битком набитые пиратами, отошли от фрегата, когда на востоке уже засветлел край неба, и покалеченные мачты корвета обрисовались четко, словно прописанные в небе черной тушью. Пушки «Долорес» по-прежнему смотрели в борт «Сан-Фелипе», но по-прежнему молчали. В этом молчании было что-то зловещее.

– Эй, вахтенный! – надсадно завопил Том Ханслоу, сложив ладони рупором. – Вы живы там, на «Долорес»? Что у вас происходит?

Ничто на борту корвета не отозвалось на этот крик. Том первый вскарабкался на борт по лопнувшим и упавшим вантам. Он проделал это с обезьяньей ловкостью, мягко спрыгнул на палубу, держа руки на пистолетах и по-звериному озираясь. Вокруг стояла тишина. Том подал знак, и остальные пираты быстро последовали за ним. Оглядев свою команду, Том осторожно двинулся вдоль разбитого борта к юту корвета. Его длинные ноги были чуть согнуты в коленях и Ханслоу «стелился» по палубе «Долорес» подобно дыму.

Но эта предосторожность, особенно после поднятого шума, была явно лишней. Прислушиваться к его шагам было некому. Том совершенно потерялся в догадках, куда делись парни, которые еще вечером веселились на шкафуте, и, главное, кто снял «Долорес» с якоря. Вспомнив о приказе Волка разузнать о пленниках, Том спустился в трюм, держа в вытянутой руке зажженный фонарь. Длинная тень метнулась вперед хозяина и, раздвоившись, мелко задрожала, словно от испуга. Надо сказать, эта жуткая тишина могла испугать не только тень. Том раздумывал, не позвать ли кого-нибудь из ребят с палубы, когда слуха его коснулся слабый, совсем не страшный звук. В следующую секунду он понял, что это такое. Палуба корвета дернулась под ногами, и Том едва не полетел головой вниз в черную воду, быстро заполнявшую трюм…

Спасать тут было уже нечего и некого. Оставалось только спасаться самим. И, сто чертей, следовало поторопиться!

Рыжее, продолговатое яйцо, вынырнувшее из-за горизонта, в белесом тумане осветило лишь торчащие над водой накренившиеся верхушки мачт.