Бывший и дракон - Анна Лерой Страница 35

— Вот это, — сказала я и ткнула в нос Егору бритвой, — знаешь что такое? В общем, всегда помни про сумочку, дорогой. Я не шучу.

Пока Егор раздувал бочка — все-таки любопытное у него выражение гнева, — я положила ключ в карман, бритву на место, ящерицу к сердцу поближе, под мышку, в смысле, и подумала вдруг о том, что Эйфила показала мне эту комнату неспроста. Подозревает, что у меня с красавчиком шуры-муры? Или Таниала у него тоже с порядковым номером? Обхаживает, так сказать, драконьих жен?

Я посмотрела на Егора. Нет, ну его к черту. Не Егора, хотя и его туда же, а сомнения. Мне не двадцать лет, чтобы, во-первых, ревновать мужика, с которым я только ради здоровья, к мертвым женщинам, во-вторых, делать из этого трагедию, когда и так проблем полно. Мне выжить надо, а не корчить из себя принцессу из фэнтези.

Проклиная платье, потому что шмотки, конечно, красивые, только вот не удобные ни фига, и слегка теряя чувствительность в руке, потому что Егор вроде и ничего не жрал, а матерел прям по секундам, я вернулась к той самой решетке. Ну, подойдет к ней ключ или нет?

Не то чтобы я была в этом на все сто сорок шесть процентов уверена. Всегда удивляло у героев фильмов и книг послезнание, как в попаданческих фанфиках. Ну там ладно, допустим, читал попаданец «Властелина Колец» или «Гарри Поттера», но если это не фанфик, откуда оно? «Вот этот след оставил убийца!», «Этот ключ точно от той двери!» — ну да, прямо для тебя приготовили, дорогой. Какая наивность.

Так что совала ключ в замочную скважину я без особой надежды. Повезет так повезет, нет так нет. Но ключ провернулся довольно легко, а решетка сама отъехала в сторону. Ага!.. Все-таки неспроста комната со столом и выписками и тайный проход связаны.

— Пошли? — предложила я Егору. — Терять нам все равно, собственно, нечего…

Егор что-то пробурчал. Зато я воодушевилась. Дело стронулось с мертвой точки, понеслась душа в рай… Кхм. М-да, кажется, она уже не первый день в этом раю носится…

Интересное место. Вроде темно и нет движения воздуха, но с другой стороны — не настолько, чтобы было нечем дышать и мрак абсолютно кромешный. Нет, и стены тоже как будто бы светятся, и затхлость не такая, какая могла бы быть… Точно про этот коридор я могла сказать одно: дракона здесь нет и быть не может. Если он, конечно, не кот, который, как всем известно, жидкость. Не пролезет сюда дракон, я и сама тут протискивалась с трудом, даже Егора пришлось взять совсем на руки. А он и рад, прильнул к груди и дышит.

— Чего расслабился? — я чуть дернула его за хвост. — Ишь, разомлел. Соберись, тряпка, ты мужик или кто?

— Я сорная ящерица, — гордо отозвался бывший. — И козел, если ты забыла. Всегда им был.

Я остановилась. Вот нашел время выяснять отношения?

— И бабник. Ягуар, — захихикала я. — И руки у тебя из какого места растут? Из того же, откуда и хвост. Я все время думала, Егор, что я в тебе нашла, кроме кубиков? Не, отдам тебе должное, сейчас ты немного на мужика стал похож, хоть и рептилия. Вот надо было тебе перекувырнуться, иначе никак. За все время нашей совместной жизни я ни разу себя — как это — «за мужем» и не ощутила. А еще говорят — нафига феминизм. Ну как нафига, когда от его наличия ни черта не меняется? Я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик… А ты только по бабам. Нет, молчи! — Меня понесло. Прорвало, можно сказать. Шесть лет молчала как рыба об лед, а тут нате. — Так что если ты думал, что наш развод меня хоть сколько-нибудь огорчил, ошибаешься.

— А как же любовь? — печально всхлипнул Егор. — Таня, я был уверен, что ты меня любишь!

— Да и любовь такую тоже нафиг! — буркнула я. — Типа прощение и понимание, и вера в то, что человек изменится. Не-а, дорогой мой. Правду говорят, брак это та еще работа. Над отношениями. Тут и притирки, и словами через рот надо чаще и понятнее. А ты неплохо устроился: на досуге по бабам, а вечерочком домой. Тут тебя и покормят, и попоят, и спинку потрут, и повздыхают — а как иначе, не одной же, все терпели и ты терпи, все мужики многолюбы… Уважение, Егор. У-ва-же-ни-е. Взаимное. А не так, что вот ты теперь колыхаешься у меня на груди и обиженно намекаешь, чтобы я тебе возражать начала. А не буду. Все, хорош лясы точить. А то сама тебя выкину сам знаешь куда.

Я могла бы ему еще многое рассказать — и про то, что мой безымянный красавчик был хоть и настойчив, но деликатен и против воли моей делать ничего не собирался. И что заботился он, хоть и наплевала я на эту заботу. И что такое вот отношение, пусть я понятия не имела, кто он такой, уже вызывает симпатию. Вот правда что, сколько у меня было подруг — мужья с пузиками, лысенькие, без слез не взглянешь, а то и без смеха, тем более при такой-то красавице, а нет! И работящие, и не гуляют, и к жене с уважением, и с детьми посидят, а не то что «я мужик, не мое это дело!» — нет, с лица, вот уж точно, воду не пить, а жить не с кубиками, а с человеком. И в «Анжелике» вон, на что страшен был у нее муж, а как она его полюбила. Потому что действительно было за что.