Часовые Запада - Дэвид Эддингс Страница 35

- С таллами? Ты шутишь, Фулрах. Я ни за что не сяду сталлами в одно седло, даже если мне придется в одиночку противостоятьмаллорейцам. Гетель так боится Закета, что даже при упоминании о нем сразуделает в штаны. После битвы при Тул-Марду Закет сказал моему таллскому кузену,что если Гетель хоть раз еще вызовет его неудовольствие, то будет распят накресте. Если Каль Закет вознамерится выступить на север, то Гетель, наверное,спрячется в ближайшей навозной куче.

- Как мне говорили, к тебе Закет тоже не пылает большойлюбовью, - сказал Кородуллин.

Дроста рассмеялся пронзительным, слегка истеричным смехом.

- Он хочет поджарить меня на медленном огне, - ответил он, -и сделать из моей кожи пару сапог.

- Удивительно, как это вы, ангараканцы, до сих пор еще другдруга не истребили, - улыбнулся Фулрах.

- Торак приказал нам воздерживаться от этого, - пожалплечами Дроста. - И он велел своим гролимам выпустить кишки всякому, ктоослушается. Торака мы, конечно, недолюбливали, но всегда ему подчинялись.Только идиот мог поступить иначе - как правило, мертвый идиот.

На следующий день с востока прибыл Бельгарат-волшебник, итело короля Родара Драснийского было предано земле. Облаченная в глубокий траурмаленькая светловолосая королева Поренн стояла во время церемонии рядом с юнымкоролем Хевой. Позади короля и его матери стоял принц Хелдар, на его лицеотражалась целая гамма чувств. Внимательно поглядев на него, Эрранд отчетливоувидел, что маленький шпион уже на протяжении многих лет был влюблен вкрошечную жену своего дядюшки и что Поренн, хотя и была к нему сильнопривязана, не отвечала ему взаимностью. Государственные похороны, как и всеофициальные церемонии, длятся долго. Во время этой бесконечной процедурыкоролева Поренн и ее маленький сын были очень бледны, но ни один из них ни разуничем не выдал своего горя.

Незамедлительно после похорон состоялась коронация Хевы, иновоявленный драснийский король тонким, но твердым голосом провозгласил, чтовпредь его мать будет помогать ему в деле управления королевством.

В заключение церемонии Бельгарион, король Ривский иПовелитель Запада, поднялся с места и обратился с краткой речью кприсутствующим высокопоставленным особам. Он приветствовал вступление Хевы ввесьма избранное объединение правящих монархов, высказал одобрение по поводуего мудрого выбора королевы матери на роль регентши, довел до сведения всех икаждого, что полностью поддерживает королеву Поренн и что любой, кто выкажет еймалейшее неуважение, безусловно, об этом пожалеет. И так как, делая этозаявление, он опирался на Ривский меч, все присутствующие в Тронном залевосприняли его речь очень серьезно.

Через несколько дней все гости разъехались.

Когда Польгара, Дарник, Эрранд и Бельгарат, сопровождаемыекоролем Хо-Хэгом и королевой Силар, выехали на юг, на равнины Алгарии ужепришла весна.

- Печальное путешествие, - произнес Хо-Хэг, обращаясь кБельгарату, ехавшему с ним рядом верхом на лошади. - Мне будет не хвататьРодара.

- Нам всем будет его не хватать, - ответил Бельгарат. Онпоглядел вперед, туда, где, подгоняемое алгарийскими пастухами по направлению кСендарийским горам, на большую ярмарку в Мургосе медленно двигалось стадоскота. - Удивительно, что Хеттар согласился поехать с Гарионом в Риву в этовремя года. Ведь это он обычно ведет стада на ярмарку.

- Это Адара его уговорила, - сказала старику королева Силар.- Они с Сенедрой не успели поговорить обо всех секретах и упросили Хеттарапогостить в Риве, а Хеттар своей жене почти ни в чем не отказывает.

Польгара улыбнулась.

- Бедный Хеттар, - сказала она. - Если уж и Адара и Сенедравдвоем взялись его обрабатывать, то у него не оставалось ни малейшего шанса. Этодве очень целеустремленные юные дамы.

- Перемена обстановки пойдет ему на пользу, - заметилХо-Хэг. - Летом он всегда становится беспокойным, а теперь, когда все мургиотступили на юг, он даже не может развлечься охотой за их лазутчиками.

Когда они добрались до южной Алгарии, Хо-Хэг и Силарпопрощались и повернули к востоку по направлению к крепости. Дальнейший путь кДолине они проделали без особых приключений. Бельгарат на несколько днейзадержался в усадьбе, а потом стал готовиться к возвращению в свою башню. Ужепод конец ему пришло в голову взять с собой Эрранда.

- Его руки могут здесь пригодиться. У нас тут все немножкозапущено, отец, - сказала ему Польгара. - Мне нужно засеять огород, и у Дарникатоже масса работы после прошедшей зимы.

- Тогда, может, пусть лучше мальчик не путается здесь у васпод ногами? Она долго и пристально глядела на него и наконец уступила.

- Если ты так хочешь, отец, - сказала она.

- Я знал, что ты со мной согласишься, Пол, - ответил тот.

- Только не задерживай его на все лето.

- Конечно нет. Я хочу немного поболтать с близнецами ивзглянуть, вернулся ли Бельдин. Где-нибудь через месяц я вернусь. И его с собойпривезу.

Итак, Эрранд и Бельгарат снова отправились вдвоем в самоесердце Долины и снова поселились у старика в башне. Бельдин еще не вернулся изМаллореи, но Бельгарату многое нужно было обсудить с Бельтирой и Белькирой,поэтому Эрранд и его гнедой жеребец были по большей части предоставлены самимсебе.

Как-то раз ярким летним утром они отправились к западному краюДолины, чтобы исследовать подножие гор, обозначавших границу с Улголандом.Проехав несколько миль мимо круглых, поросших деревьями холмов, ониостановились в неглубоком широком овраге, где, перекатываясь через поросшиемхом зеленые камни, журчал бурный ручей. Высокие смолистые сосны приятнозатеняли его от жаркого утреннего солнца.

Эрранд спешился, и вдруг из кустов на берегу ручья вышлаволчица, остановилась и внимательно посмотрела на мальчика с конем. Волчицабыла окружена необычным голубым нимбом, мягким сиянием, которое, казалось,исходило от ее густого меха.

Обычно лошадь, даже когда она только чует запах волка,охватывает безумная паника, но гнедой встретил взгляд волчицы спокойно, даже нешелохнувшись.

Мальчик понял, кто эта волчица, но удивился, встретив еездесь.

- Доброе утро, - вежливо обратился он к ней. - Какойчудесный день, не правда ли?

Волчица засветилась таким же мерцанием, как и Бельдин, когдаон принимал образ ястреба. Как только мерцание рассеялось, на месте животногооказалась женщина с огненно-рыжими волосами, золотистыми глазами и легкойулыбкой на губах. Хотя на ней было простое коричневое платье, как на обычнойкрестьянке, она носила его с таким царственным достоинством, которому моглапозавидовать любая королева, увешанная драгоценностями.

- Ты всегда так церемонно приветствуешь волков? - спросилаона.