Дневник ангела-хранителя - Кэролин Джесс-Кук Страница 35

Пока Марго сидела там, дюжина велосипедистов промчалась мимо, а солнце прошло через разные оттенки золотого, и город засиял бронзой, а Гудзон запылал.

Я порылась в памяти в поисках этого момента, но не нашла его. Поэтому я перестала искать и заговорила:

— Ты думаешь о том, чтобы прыгнуть с моста, малышка? Но, скажу я тебе, команда самоубийц на один шаг тебя опередила. — Я похлопала по решетке ограждения.

Марго снова начала плакать. Я смягчила тон. Не то чтобы она могла меня услышать. Но, возможно, она могла меня почувствовать.

— В чем дело, Марго? Почему ты все еще тут? Почему не берешься за ум, не учишься, как обещала, не добиваешься успеха? — Но тут я поняла, что пустилась в изречения типа: «Мир — твоя устрица», — и вздохнула. Я сменила тактику. — Все эти парни, с которыми ты спишь, хоть кто-нибудь из них делает тебя счастливой? Ты любишь кого-нибудь из них?

Она медленно покачала головой и пробормотала:

— Нет. — Слезы капали с ее лица.

— Тогда зачем это делать? — настаивала я. — Что, если ты снова забеременеешь? Или подцепишь СПИД?

Марго подняла глаза, вытерла лицо, а потом засмеялась.

— Разговариваю сама с собой. Я действительно схожу с ума. — Она наклонилась над своими сложенными руками, глядя теперь за линию горизонта, вглядываясь как можно дальше. — Мы и вправду совсем одни в этом мире, так ведь, — тихо проговорила она.

Это не было вопросом. И тогда я вспомнила сильное, обнажающее душу желание быть спасенной. Я вспомнила, что чувствовала на том мосту — как будто я в миллионах миль от земли, на голой скале посреди пустого пространства. И никто за мной не придет.

Только тут была я. Я обхватила Марго руками, потом почувствовала поверх своих рук еще руки, и еще, и, подняв глаза, увидела Ирину и Уну — духов, пришедших с другой стороны. Они обнимали меня и Марго, тихо говоря, что все в порядке, они здесь, они ждут. Я заплакала и прикоснулась по очереди к их рукам, желая удержать их как можно дольше. А они целовали меня, обнимали и говорили, что они всегда тут и по мне скучают. Я плакала до тех пор, пока мне не показалось, что сердце мое разорвется. Свет вокруг сердца Марго замерцал, как свеча в море.

В конце концов она встала, крепко сжав зубы, медленно пошла вниз по спуску с моста и взяла такси, чтобы поехать домой, а звезды прятали свои секреты за непроницаемым облаком.

Плохие новости, конечно, заключались в том, что Марго завалила экзамены. В этом поражении было и кое-какое достижение: она провалила больше экзаменов, чем любой другой студент в том году. Можно сказать, что ее провал был колоссальным.

Боб швырнул ей книгу и закатил попойку, и они вдвоем наслаждались раздражающе отвратительным вечером празднования ее потрясающей университетской катастрофы.

Хорошими новостями было то, что Марго могла пересдать экзамены за первый курс. Я ухитрилась достучаться до нее, чтобы побудить составить план. Марго никак не могла сказать Грэму, что растратила сотни фунтов на затяжное похмелье. Поэтому решила пойти еще на пару работ, копить все лето, а потом самостоятельно заплатить за второй раунд своего первого курса.

Она нашла работу в ирландском пабе, официанткой вечерами в будни, и еще одну работу — выгуливать собак для богатых людей в Верхнем Ист-Сайде. Я бросила один лишь взгляд на гавкающий помпон на конце поводка и застонала. Мы направлялись, без сомнения, к Соне.

Существовало две причины, почему я не очень препятствовала воссоединению с Соней Хемингуэй.

Во-первых, Соня была забавной личностью. Высокая, фигуристая, с доходящими до задницы рыжими волосами, как на валентинке, — она расчесывала эти волосы по полчаса каждое утро, — Соня любила места, где пьют и курят травку, любила сильнодействующие наркотики и полуправду. У нее не было никаких долговременных целей. А еще она приходилась дальней родственницей Эрнсту Хемингуэю — сей факт — или не факт — она навязывала модельерам, торговцам наркотиками и всем, кто только ее слушал. Это оплачивалось. Среди выгод от ее баек была головокружительная карьера натурщицы и непрерывный буран галлюциногенного белого порошка.

Во-вторых, передо мной стоял вопрос: был у нее роман с Тоби или нет? Я решила, что, имея возможность раскусить этот экзистенциальный, пикантный кусочек, вполне могу воспользоваться своим преимуществом.

Но мы двигались в противоположном направлении. Собака — Париж — послушно бежала рядом с Марго, поводок был в полном порядке.

Я повернулась и осмотрела улицу в поисках Сони. Та все еще была на другой стороне Пятой авеню.

«Может, мне лучше вмешаться», — подумала я.

Я наклонилась и взъерошила пушистые уши Парижа, потом прижала руку к его лбу.

— Пора пообедать, не так ли, мальчик?

Париж с энтузиазмом закапал слюной.

Я тут же послала в его голову образы самой разнообразной собачьей кухни.

— Что щекочет твое воображение, а? Индейка? Бекон?

Жареная индейка и бекон на вертеле появились в голове Парижа. Он гавкнул.

— Подожди, я знаю, — сказала я. — Мегатонна салями!

И тут Париж рванул бегом. Немножко быстрее, чем я рассчитывала, и с удивительной силой. Он дернул Марго вперед, прямо через дорогу, заставив два такси и «Шевроле» резко остановиться всего в нескольких дюймах от Марго. Она завопила и выпустила поводок. Париж метнулся вперед — его маленький хвост вертелся, как пропеллер, — и заставил еще одну машину круто остановиться, а велосипедиста — перелететь через руль в ларек с хот-догами. Велосипедист не был доволен.

Марго робко перешла дорогу, в знак извинения подождав, пока загорится сигнал для пешеходов. Едва очутившись на другой стороне, она метнулась к гастрономическому магазину. Я стояла у дверей и смеялась — переживать это во второй раз было куда веселее.

Париж направился прямиком к свежей партии свинины в задней части магазина и с энергией маленькой собаки, торопящейся ухватить самый большой кусок, перевернул бачок с питьевой водой, разлив содержимое по полу всего магазина. Хозяин злобно закричал и замахал Парижу, веля убираться. Париж радостно послушался, зажав в зубах кусок мяса.

Марго схватила Парижа, несколько раз шлепнула его по носу и потащила обратно в магазин, чтобы извиниться. Она оказалась лицом к лицу с хозяином, который старался собрать раскиданные повсюду остатки мяса.

— Простите, пожалуйста! Я за все заплачу, обещаю! Пожалуйста, составьте список, и я возмещу вам все, как только смогу, уж как-нибудь.

Хозяин сердито сверкнул глазами и ответил — по-итальянски, — чтобы она засунула себе свои извинения туда, где никогда не светит солнце.

Марго обратила взор на девушку в углу с длинными рыжими волосами, всю мокрую после эскапады Парижа, — та осматривала свою одежду и смеялась. Это была Соня.

— О, извините за случившееся, — обратилась к ней Марго. — Это не моя собака…