Фея страшных снов - Юлия Ляпина Страница 35

Повар для бала не поскупился – соорудил некое подобие чая из душистых трав, добавив чуть-чуть заварки. Кроме того, на подносе красовались розетки с медом, вареньем и патокой, а в корзинке горкой высились теплые булочки. Усилия местного повара Александрина уже научилась ценить, но чай традиционно разливала старшая из дам, поэтому пришлось сдержать свой порыв немедля восстановить силы горячим чаем с булочкой.

Одна из наставниц Школы взялась за чайник, к столику подтянулись другие офицеры, постепенно завязалась общая беседа, хотя кто-нибудь время от времени отходил, чтобы начать новый танец, или проконтролировать попытку парочки шустрых недорослей укрыться в туалете с раздобытым где-то резанным табаком.

– Ах, господа, – делился новостями немолодой майор, недавно отвозивший кадетов на официальный прием нового посла Асконии. – Все три дня, что новый посол ехал в столицу, стояла прекрасная погода, а в день приема пошел проливной дождь! Его Величество переживал, что у асконийца сложится превратное впечатление о нашей земле, так князь Наршев ему сказал: «по крайней мере, посол не сможет сказать, что Вы его сухо приняли»!

Все присутствующие рассмеялись, и слово взяла одна из школьных дам:

– Говорят, Ее Величество в своей поездке раздала много наград, и посол Румляндии, который сопровождал ее в поездке спросил: «Вероятно, Вы очень любите своих подданных и очень ими довольны, коли только награждаете их». На что Ее Величество ответила, что награждает она прилюдно, чтобы все видели, как она отмечает заслуги, а ругает наедине, чтобы от стыда люди не делали хуже!

Все дружно восхитились тактом королевы, и кто-то вспомнил еще одну поучительную историю. Других на детском балу старались не рассказывать, ведь кадеты, оставшиеся без дам, старательно прислушивались к каждому слову.

За чаем и разговорами время пролетело незаметно. Когда дирижер маленького оркестра объявил:

– Завершающий танец, господа и дамы! – женщины за столом оживились.

Последним танцем на балу становился недавно вошедший в моду вальс. Его разрешалось танцевать один-два раза за вечер, даже в королевском дворце, поэтому в Корпусе он становился апофеозом бала. Кадеты, серьезные и бледные от волнения, приглашали юных леди, офицеры предлагали руки дамам-сопровождающим.

Александрина и прежде танцевала вальс на школьных балах, но при этом никогда не видела лица партнера, поэтому не смущалась. Однако на этот раз она была единственной дамой в чьей привлекательности мужчины были уверены, поэтому к ней подошли сразу трое – полковник, майор и капитан. Как известно, дама имеет право сделать выбор по сердцу, не глядя на чины и звания, но Александрина закусила губу в растерянности, понимая, что ее выбор может серьезно повлиять на отношения между мужчинами.

Впрочем, вальс лучше всего танцевать с тем, кого хотя бы немного знаешь, так что девушка протянула руку полковнику Олдстоуну и позволила себя закружить, поглядывая на серьезные лица кадетов, несколько неловко танцующих с воспитанницами Школы. Прежде она всегда видела лица девочек, и очень сочувствовала их волнению. А теперь оказалось, что юноши переживают не меньше.

Постепенно мелодия стихла, пары остановились, кадеты дружно стукнули каблуками и повели своих дам к выходу из зала. Наставницы помогали девушкам найти шляпки, перчатки, сумочки… Унтера стояли у дверей Корпуса, держа в руках факелы, чтобы осветить путь до многоместных колясок. Офицеры помогали дамам разместиться в экипажах и пресекали попытки кадетов высунуться из окна, чтобы рассмотреть девушек без заклинания.

Пока у входных дверей царила суета, Александрина и полковник докладывали генералу о кровавой надписи. К их счастью, начальник корпуса задержался в здании, чтобы лично проверить казармы перед сном, и вот теперь, выслушав доклад, генерал быстрым шагом дошел до коридора и внимательно оглядел испорченную стену. Страхи, разогнанные музыкой и магией Темной, снова робко сбирались на угощение, выглядывая из углов.

Генерал был магом, так что кровь определил сразу, да и силу, вложенную в надпись, почуял.

– Убрать! – распорядился он коротко и ушел.

Полковник с надеждой взглянул на фею:

– Госпожа Роден, Вы знаете, как обезопасить надпись?

– Смыть водой с солью и забелить, – ответила девушка и тут же спросила: – разве генералу не понадобятся доказательства?

– Сейчас важнее обезопасить детей, – ответил Олдстоун, а слепок генерал уже снял. Попробует поискать мага, посмевшего портить репутацию Корпуса.

Тянуть с уборкой не стали – полковник вызвал вестового, приказал принести горячую воду и соль. Лина прибавила к воде парочку своих зелий и проследила, чтобы унтер обработал не только стену, но и пол. Белить коридор в час ночи казалось странным только ей, но старый солдат невозмутимо возил по стене мочалом на палке и, усмехаясь, рассказывал утомленной девушке, что в армии ему случалось делать и не такое. Тем временем полковник и остальные офицеры осматривали всех кадетов, на предмет свежих кровавых ран. Ничего не нашли, но поиски заняли время.

Только к рассвету, убедившись, что дети все целы и спокойно спят, Александрина вернулась в свою комнату. Там она обнаружила на постели толстый конверт со знакомой печатью. Как он попал сюда было неясно, впрочем, могли передать дежурному унтеру, а тот уже отдал Магде… Не важно. Главное, что это было послание от директрисы Мафалды!

Лина торопливо схватила письмо, села в кресло и сломала печать. Строчки заплясали перед глазами:

«Александрина, я очень волнуюсь за тебя, поэтому решила открыть тебе небольшую тайну, которую мне удалось недавно узнать. В столичной геральдической библиотеке сохранился дневник твоего прапрадеда, того, который первым ощутил на себе Темное проклятье. Я мельком прочла первые листы его записей. Оказывается, он получил его в довольно почтенном возрасте, по этой причине ему не хватило времени найти источник проклятья. Думаю, в этой тетради могут найтись способы, которыми он пытался его снять».

Девушка опустила бумагу на колени и несколько раз глубоко вздохнула: неужели у нее появится реальный, а не призрачный шанс избавиться от всего этого? Одна из тварей, постоянно дежурящих в ее комнате, вдруг с тяжелым вздохом положила голову на ее колено, даже не примяв шелк платья. Поглаживая короткие гладкие ушки монстра, фея вздохнула в ответ и вслух пообещала: