Молодильные яблоки - Дмитрий Мансуров Страница 34

— Все правильно, — ухмыльнулся я. — Слушай, Мартынко, ты далеко живешь?

— Деревня Маковка, здесь недалеко, — Он неопределенно махнул рукой.

— Разве вас не предупредили о сегодняшней охоте?

— Я ушел из дома.

— Совсем?!

— Нет, до вечера.

— Отлично, значит, успеешь побывать во дворце.

— Не издевайтесь надо мной, а? Кто меня туда пустит? — Мальчишка так и не поверил в реальность происходящего.

Я рассмеялся: хотелось бы посмотреть на придворного, который вздумает запретить мне пройти домой с личным гостем, особенно теперь, когда отец приказал советнику проводить его и привести в порядок. Да этот придворный завтра же окажется в непролазной глуши, до самой смерти грехи замаливать.

— А куда они денутся?

Мартынко призадумался. Бросил восхищенный взгляд на мой костюм и угрюмо поглядел на свой, изорванный собакой.

— Во дворце тебе найдут приличную обнову, — пообещал я. — Главное, не забывай, что отныне являешься моим помощником, и всем говори, что давно ходишь на охоту вместе со мной. Запомнил?

— Еще бы! — Перед его внутренним взором стояли оскаленные собачьи пасти, и Мартынко понимал, что с ним станет после первой же ошибки.

Советник прискакал в город первым и приказал открыть ворота, чтобы мы проехали без остановок (есть преимущества в том, чтобы быть царевичем: тебя никто не останавливает и не требует документы или уплаты дорожного налога).

Остановились мы у ворот дворцового парка. Сами. Я всегда там останавливался.

— Как охота, юное Вашество? — улыбнулся седой охранник Павел, стоявший на посту пять с лишним десятилетий. Его не заменяли только потому, что Павел превратился в местную знаменитость: он служил еще при дедушке, и горожане не представляли, что на его месте когда-нибудь окажется другой человек.

— С трудом, дядя Павел! — ответил я.

Советник поскакал дальше, и я позволил себе поделиться впечатлениями, не опасаясь, что охранник расскажет об этом еще кому-нибудь.

— А что так?

— Отец всю охоту разогнал! Одну птаху подбили, и ту собаки съели, — я указал на Мартина, — хорошо хоть, помощника в лесу нашел.

— Дикий? — Охранник хитро прищурил один глаз.

— Домашний! — отмахнулся я. — Но свирепый!..

— Как звать?

— Мартин!

— Редкое имя! Такое только в лесу и встретишь. — Охранник пристально посмотрел на мальчишку, запоминая его лицо, и указал на дорогу. — Проезжайте, молодые люди.

— Вперед, Гром! — приказал я, и конь поскакал, догоняя значительно обогнавшего нас советника. — Ну вот, Мартин, теперь ты занесен в списки особо важных персон, и дядя Павел пропустит тебя даже тогда, когда остальным хода не будет!

— Серьезно?

— Вполне.

— А он… по-настоящему твой дядя? — шепотом спросил Мартин. — Он брат царя?!

— Нет. Я его так называю, потому что мы друг с другом знакомы буквально с моего рождения. Его даже отец так называет! И придворные тоже.

— Да ну?! – изумился Мартин.

— Сам увидишь, — пообещал я. — Он каждый вечер рассказывает уйму интересных историй, его со всего города сбегаются послушать!

— Так он не только стражник, но и сказочник?

— Он давно уже не стражник, — объяснил я, — Отец своим указом отправил его на почетный отдых, каждый месяц выплачивая вознаграждение за многолетнюю работу. Но дядя Павел настолько привык к своему рабочему месту, что не захотел его покидать, и охраняет парк ради собственного удовольствия. Ты не поверишь, ведь ему уже семьдесят три года!

— С ума сойти! — изумился Мартин

— Вот такие у нас чудеса! — с гордостью произнес я. — А вот и конюшня…

Повар, услышав от меня про габариты сегодняшнего трофея, с ходу определил, что приготовил бы птаху за двадцать минут, но съесть ее было бы довольно сложно, потому что там, окромя перьев и кожи с костями, вряд ли было что-то еще. И аналог такой не найти, если только не поймать месячного цыпленка.

— Царевич, я тебя прошу: дай ты этим дистрофикам пожить на свете! Лучше посмотри, какие у нас нынче куры на вертеле — одно загляденье!

У Мартина забурчало в животе.

— Даже он согласен! — моментально среагировал повар.

Мартин смутился. Повар указал на плиту:

— Скоро будет ужин, не переживайте. На кухню вошел советник. Увидев нас, он воскликнул:

— Вот вы где! А я по коридорам искал, думал, вы наперегонки бегаете.

— А можно? — изумился Мартин.

По его мнению, ходить по дворцовым коридорам полагалось на цыпочках и при этом не дышать в сторону роскошных портьер, картин и всякого прочего, что вешалось, прибивалось или устанавливалось на протяжении сотен лет. Страшное дело: уборщиков столько, что их количество сравнимо с городской стражей. Только веники сотнями выбрасываем еженедельно.

Советник задумался, вспоминая указы царей за последние десятилетия.

— Указа на запрет передвижения по дворцу бегом никто не издавал, — сказал он. — Стало быть, можно! Но я не за этим пришел. Мартину требуется сменить гардероб, пока от его вида придворных поголовно не хватил кондрашка.

— Это опасно?

— Еще как! — воскликнул советник. — Где я потом новых придворных искать буду? Идем, я проведу тебя к нашему портному, и он быстро подберет тебе костюм. А не подберет, так новый сошьет. Он профессионал, много времени на это не понадобится.

Ровно через час ошалевший от пристального внимания Мартин вошел в обеденный зал, изредка ощупывая новый наряд и по-прежнему считая, что случайно попал в сказку.

Советник, сидевший неподалеку от меня и ждавший выполнения приказа, остался доволен результатом. Благодушно кивнув пришедшему вместе с Мартином портному, подозвал мальчишку.

— Вот что, мальчуган, — сказал он, — теперь слушай указ, который я написал по приказу царя!

Он развернул толстый пергаментный лист — обычно у нас пишут на тонких листах, но пергамент является официальной царской бумагой, и потому указы как писались на нем столетия назад, так и будут писаться еще не один век (если потопа не будет). Аршинными буквами, как велит традиция. Что называется, с царским размахом.

— Отныне ты официально назначаешься слугой царевича Ивана и будешь получать ежемесячное жалованье! — торжественно объявил советник. — Твои обязанности… — Эффектная пауза. — Помогать царевичу!

Снова пауза. Длительная.

Это странно. Что там за второй пункт, если советник не может его прочитать? Первым не выдержал Мартин:

— А дальше?