Дикий - Марина Кистяева Страница 34

Всё идет так, как должно быть.

– А так – Валгар, – он улыбнулся, и от его улыбки сердце девушки забилось быстрее. – Ты же не против? И уж раз мы начали разговор о документах, я сделал попутно и ещё один.

– Какой? Свидетельство о рождении?

Какая же она наивная… И в этом её прелесть.

– Свидетельство о нашем браке.

Ноги Миланы подкосились. Она пошатнулась. И если бы Ярослав не поддержал её, она упала бы.

– Что такое? Не ожидала оказаться замужней женщиной в ближайшее время? – с легкой иронией заметил Яр. Вроде бы, ничем не примечательная реакция, но Дикий заметил, как изменился запах Миланы. В нем появились новые нотки, характерные для перевертышей, когда те испытывают страх или негодование. Что же получается – маленькая Меняющая не рада, что вышла за него замуж?

Непривычная досада и зачатки раздражения зародились в груди Валгара. Он ожидал более радостной реакции. Девочке удалось неприятно его удивить.

– Да, не ожидала, – честно призналась Мила, не подозревая о нарастающем недовольстве стоящего рядом мужчины. Ни что в нем не выдавало негативных эмоции – ни один мускул не дрогнул на суровом лице.

– И что тебя смущает?

Девушка пожала плечами.

– Брак – это же надолго… Подразумевается, что навсегда.

– В случае рождении детей – точно навсегда, – Мила как раз смотрела себе под ноги, иначе бы заметила, как негодующе колыхнулась тьма в глазах Валгара.

И это было пугающе странно.

В первую очередь для самого берсерка.

Это всего лишь девочка. Потерянная. Одинокая. Ничего не знающая про жизнь и про мужчин.

Так отчего зародилась в его груди злость при мысли, что она не рада стать его законной женой?

Для него свидетельство о браке – лишь бумажка, которую он с легкостью сожжет или перепишет. Как сделал, так и уничтожит. Отдавая распоряжение приготовить документы, он намеревался обезопасить прежде всего своё право на Меняющую. На жену претендовать никто не посмеет. Даже если она от него понесет не сразу.

Всё просто.

На первый взгляд.

А вот на второй…

Мысль, возникшая в голове и застрявшая в ней занозой, не пришлась по душе Дикому. Милана – Меняющая, девушка, что родит ему детей. Он будет к ней относится с уважением. Не более. Между ними установится крепкий союз. Он ей – защиту и положение, она ему – детей.

И каждый будет доволен.

Взгляд потемневших глаз снова задержался на слегка озадаченном лице девушки.

Красивая.

И будет верной.

Иначе…

Тьма распустила щупальца в груди. Пока она его по праву, пусть даже не думает смотреть на других мужчин. Он вспомнил того парня, что был с ней в придорожном гостевом доме. Она его защищала, опасаясь вреда со стороны Валгара. Так же некстати вспомнилось, как тот парень смотрел на Меняющую. И в этом взгляде, дьявол всех раздери, не было отеческой заботы. Лишь взбесившаяся ярость обманутого самца.

Дикий делал выводы.

Они ему не нравились.

Тем временем, Милана огляделась по сторонам.

– У тебя тут красиво.

– Я рад, что тебе нравится, – холодно отозвался Ярослав, чем снова привлек к себе внимание девушки.

Та, заметив, что Валгар более не смотрит на неё с теплотой и сопереживанием, а в его глазах не пляшут задорные искорки, насторожилась. Она где-то допустила ошибку. Чем-то его разозлила.

– Спасибо за документы, – она улыбнулась.

Ответной улыбки не последовало. Лишь кивок.

– Кем тебе доводится тот мужчина, что был с тобой при нашей первой встрече?

Вопрос был настолько неожиданным и не касающимся всего ранее обговоренного, что Милана растерялась. Замешкалась. Недоуменно моргнула.

Замешка дорогого ей стоила. Это она поймет потом.

Видя, что Мила не понимает его или делает вид, Дикий, чеканя каждое слово, добавил:

– Я сейчас говорю про Егора.

Облегчение нахлынуло на Милу. Ну, Слава Луне, Матери всего сущего! Егор. Конечно же! О ком ещё могла идти речь!

– Егор – мой наставник, – поспешила она ответить, заметив, наконец, недовольство Валгара, что было не менее удивительным, чем сам вопрос. Они разговаривали про привидения, про документы, а тут вам, пожалуйста, Егор.

И всё бы ничего. Поинтересовался Ярослав про Егора, и поинтересовался. Но Милане не пришелся по душе ни тон, которым с ней начал беседовать Валгар, ни его взгляд.

– Наставник, значит.

Они по-прежнему стояли на посадочной площадке. Самолет заглушил двигатель, пилоты неспешно покинули кабины. Своё дело сделали и, раз не поступало никаких дополнительных указаний, можно пойти отдохнуть. Стюардессы, что остались при сегодняшнем полете без дополнительных приятных хлопот, так же покинули площадку. Не стоит лишний раз мелькать на глазах у хозяина.

Милана, ещё более путаясь и не понимая, что могло случиться, отчего настроение Валгара столь кардинально поменялось, кивнула.

– Да, наставник. Мне было семь лет, когда он приехал ко мне в дом в горах. Он заботился обо мне. Многому научил. Он, фактически, заменил мне отца.

Как только разговор зашел о Егоре, Милана поняла, что скучает по нему. В её тоске не было ничего странного. Она двенадцать лет бок о бок прожила с ним. Привыкла во всем полагаться на его мнение. И сейчас ей его не хватало.

Да, у неё новая жизнь, и теперь надлежит забыть то, что с ней было ранее. Но сердцу не прикажешь и за один день нельзя вычеркнуть того, кто годами был с тобой рядом.

– Очень интересно.

И снова насмешка, которую уже Милана не могла игнорировать.

– И что же интересного ты нашел в нашем общении, Ярослав? – чувствуя, что краснеет, Мила вскинула подбородок кверху. – Я тебя не понимаю. Как и не понимаю твоих намеков. Да, Егор присматривал за мной. Воспитывал меня. Он мне дал те знания, которыми я владею. А сейчас мы стоим с тобой посредине посадочной полосы, и ты с хмурым видом расспрашиваешь меня о нем. Тебе не кажется, что попахивает абсурдом?

Милана сама не поняла, как ступила на тонкий лёд.

Мгновение и Ярослав оказался рядом. Схватил девушку за волосы и потянул вниз, заставив её, испуганно охнув, прогнуться в спине. Чтобы не упасть, ей пришлось вцепиться одной рукой в рубашку Дикого.

Она меньше всего ожидала с его стороны неконтролируемой вспышки ярости.

– Он тебя хочет! И это не абсурд! – прорычал Валгар ей в лицо, опаляя нежные щеки горячим дыханием.

Чуть позже он проанализирует, что с ним произошло на площадке. Попытается найти причину своей злости. И не найдет.