Чистое небо - Ежи Тумановский Страница 34

Взрыв «РГД-5» перетряхнул тишину подземелья, «Гадюка» с грохотом расплевала две обоймы. Удовлетворенный результатом, я оглядел лежащие тела, снял «намордник» и отправился в обратную дорогу, к кваду Сержанта.

На подходе ко входу я немного потопал, постучал по трубам, короче, пошумел, привлекая внимание. Потом помигал фонарем ранее обговоренное число раз, дождался ответных вспышек и подошел.

— Что у вас там за войнушка? — Сержант встревоженно смотрел на меня. — И где «ботаники»?

— Они хотели кровососа — они получили кровососа. Дай пару бойцов, гансиков сюда притранспортировать надо. Один я их сюда не выпру, откормленные больно.

— Сам с тобой пойду, только наверх сообщу. — Сержант подозвал к себе бойца и начал вполголоса отдавать ему распоряжения.

— Слышь, командир, некогда ждать, пока у тебя боец наверх сбегает. А капэкашка тут даже у меня толком не берет, с «разеровской» начинкой и прибамбасами. Отсылай его и пошли. Мне Сахаров гринписовцев по запчастям приносить не велел, только полным комплектом.

— Да угомонись ты, сталкер. Мы же не американская армия, которая без туалетной бумаги воевать не станет. Все просто, как апельсин. Веревку видишь? — Долговец указал на свисающий из отверстия люка шнур с привязанной пустой консервной банкой.

— Я вижу, что вы тушенку тут без меня жрали, пока некоторые в поте лица вкалывали, понимаешь. И что это за перпертуймобиль? — Увиденная конструкция меня не впечатлила.

— Телефон это, деревня! — заулыбался Сержант.

— Ой, вот не надо джаза! Чукча телефону знает. Телефон — он маленький и сотовый. А эта ваша фиговина телефон напоминает так же, как я — телеграфный столб. Если такой, как в детстве из спичечных коробков или двух консервных банок делали, то веревочка должна через дырочку в днище баночки протягиваться, а не за крышку привязываться. И должна быть свободной, а не захлестнутой вокруг лестницы.

— Ну, тогда это телеграф. А банка — это звонок. А столб телеграфный ты один в один напоминаешь. По материалу изготовления. — Долговцы довольно заржали.

— Ну, звони давай в свою «Мотороллу». Да пошли уже, хватит ржать. — Долгая болтовня в мои планы не входила, нужно было забирать немчиков и делать отсюда ноги.

Боец-долговец обмотал ладонь веревкой, подергал, подождал, потом стал подергивать шнур короткими рывками.

— Морзянка, что ли? — Я посмотрел на Сержанта.

— Ну. А ты чего ожидал? Интернета с оптоволоконной связью?

— Я ж те сказал — чукча телефону знает. А это телеграф. Ладно, заканчивай быстрее, идти пора.

Выслушав доклад бойца, Сержант отдал распоряжение, двое оставались около входа, мы с ним, прихватив здоровенного долговца по кличке Петя Паровоз, двинулись за потерянной экспедицией.

— Петя, а ты мультик про крокодила Гену смотрел?

Петя искоса посмотрел на меня, ожидая подвоха, и буркнул:

— Это где еще про Чебурашку и старушку Шапокляк? Ну, в детстве смотрел.

— Вот и чудненько, долго объяснять не надо будет. Петь, давай я понесу твой автомат, Сержант — твой рюкзак, а ты понесешь нас с Сержантом? Мы так быстрее дойдем.

Сержант хрюкнул, потом согнал улыбку с лица и велел Паровозу не обращать внимания на всяких балаболов, а следить за обстановкой.

Вышли мы к месту проведения фестиваля дружбы с кровососами. Два тела в оранжевых комбезах лежали на полу. Комбезы на спине прочеркивали параллельные разрезы, в районе пятой точки куски комбеза были просто выдраны. Поперек белеющих полужопок прошлись красными полосами кончики когтей.

— Ничего себе! Первый раз такое вижу! Это чего же с ними делали? — Сержант ошарашенно смотрел на гринписовцев. — Это их точно кровосос так уделал? Обоих насмерть, что ли?

— Нет, ну… пациент скорее жив, чем мертв. Сомлели просто хлопчики. И очухиваться категорически не хотят. Кровосос их помял маленько. Зверушка тут за углом лежит, отхватив количество свинца, несовместимое с жизнедеятельностью организма. — Я, сама скромность, как заправский гид-экскурсовод, провел долговцев по местам своей боевой славы.

— Что-то как-то странно их кровосос подрал… — Сержант подозрительно посмотрел на меня.

— Тут, понимаешь, какое дело, — я запнулся, пытаясь сообразить, как лучше объяснить, — вас ведь толком друг другу не представили. Это — представители организации «Гринпис». Они сюда приехали подружиться с кровососами, записать их в Красную книгу и ваще напредоставлять им всяких-разных правов. Вот и целью этой экспедиции было подружение с кровососом. Тока он их, видать, слегка превратно понял, ну, дикая скотинка, европейским обхождениям не научена. Мож, из-за оранжевых комбезов за самок их принял?

— Так они гомики, что ли?! — взревел Сержант, скидывая предохранитель и направляя ствол автомата на валяющихся в отключке гансов.

Я едва успел вцепиться в ствол и отвести его в сторону.

— Стой, стой, стой!!! Непосредственно акта не было! Поэтому не факт, что «ботаники» — гомики. К тому же я Сахарову их живыми назад вернуть обещал. Так что забираем их отсюда, тащим к «ботаникам» — и пусть там сами между собой разбираются. Тебе Воронин приказал их охранять? Вот и охраняй, а не устраивай тут суд Линча. Нет, Сержант, с такими, как ты, нас никогда в дерьмократическую Европу не возьмуть. И не видать нам ихних благ вместе с америкосовскими культурными ценностями. А так хочется гамбургер с колой в Припяти прикупить!

Сержант утихомирился, четко и внятно объяснил, где и в каком виде он наблюдал «Гринпис», ихних гомиков, все европейское сообщество с пиндосовским вкупе, ихние гамбургеры и Воронина с такими заданиями. После чего категорически отказался нести немцев, все еще находившихся в состоянии грогги. Я на камеру Питера заснял всю панораму вместе с мертвым кровососом, в назидание потомкам, после чего флегматично на все это взирающему и что-то жующему Паровозу была дана команда на транспортировку тел. Здоровяк-долговец невозмутимо закинул за спину автомат, подхватил под одну руку Гюнтера, под другую — Питера и неторопливо тронулся к выходу. Ноги Гюнтера болтались, не доставая пары сантиметров до земли, Питера — волочились по бетонному полу. Кровожадный Сержант предложил тащить их за ноги до самого Бара.

— Да у них шлемофоны попадают, — я усмехнулся, представив себе эту картину.

— Ничё, гвоздиками прибьем. А по лестнице пару раз протащим, для проверки. Чтобы убедиться, что шлемофоны держатся.

По дороге, видимо, от тряски и задевания разными частями тела стен и косяков, Питер пришел в себя, и Паровоз дальше потащил одного только Гюнтера. А я нежно прихватил Питера под локоток и сопровождал его, как старушку через улицу. Гринписовец смотрел вокруг ошалевшими глазами, смутно осознавая, где он находится, и восклицал «О, майн Гот!» при каждом ощупывании головы и пятой точки. Шедший сзади Сержант что-то бубнил себе под нос и периодически начинал плеваться.