С.Х.В.А.Т.К.А. - Андрей Левицкий Страница 34

Забираясь под экскаватор, откуда, по словам Одноногого, можно было проникнуть в Логово, Жердь сказал следующим за ним Лысому со Шрамом:

— А чё вы смурные такие? Вы гляньте, вам старшой наш, наоборот, доверяет. Он что сказал? У терпилы, к которому мы идём, — артефакт, который для Седого предназначен, шефа вашего. Ну вот к вам он и попадет в руки, мы ж первые идём.

Жердь повторял слова Боцмана, который примерно так объяснил, почему их посылают этим путём. Жердя — как опытного разведчика, а их двоих — чтобы сразу взяли артефакт. Бандит вроде и понимал, что Гадюка поопытнее его будет, но не думал об этом, радуясь похвале и возможности пришить дважды ранившего его Шульгу. Жердь не знал, что идёт с охранниками НИИЧАЗа, потому что главарю не жалко списать его в расход.

И потому, забравшись под кабину, он жизнерадостно огляделся, увидел кучу ржавых решеток на земле возле левой гусеницы — и сунулся к ним. С лязгом раскидал.

Открылась тёмная дыра.

— За мной давай, — сказал Жердь молчаливым спутникам и, присев на краю дыры, спустил ноги.

* * *

Боцман, посовещавшись с Филином, раздавал указания:

— Красавчик, ты здесь лежишь с рюкзаками. Целишься в окно той штуки, Логова этого.

Когда молодой кивнул, уже заранее обиженно кривя лицо, будто ему досталось самое плохое задание, Боцман кулаком пихнул его в плечо.

— Чё ты моргаешь на меня? Энтузиазм в глазах сверкать должен! У тебя самая важная работа, понял? Ответственная. Если в окне кто пройдет…

— Стрелять! — выдохнул Красавчик.

— Не стрелять, дурень. Наблюдай дальше. А вот если из окна наружу полезут, вот тогда…

— Стрелять!

— Да, вот тогда стрелять.

Боцман понимал, что наружу вряд ли кто полезет — высоко же, — но кого-то на этой стороне оставить надо было, и Красавчик как раз годился.

— Далее, — продолжал он, окидывая взглядом бандитов, — я с той стороны ложусь. Филин вот оттуда заходит, Огонёк — ты вон там. Ясно?

— Ага, — кивнул тот, поглаживая сумку со своими бутылями.

— Не вздумай огонь разжигать раньше времени. Вернее, что я говорю, вообще не вздумай ничего разжигать! Просто целься туда. Когда позицию все заняли — сходимся к центру.

— Ясно, ясно, — согласился Огонёк. — Э, постойте! А Гадюкин наш чего делать будет? Ты ж про него забыл.

— Не забыл, он…

— Гадюка поначалу со мной, а там решу, — ухнул Филин. — Всё, пошли.

Тихо лязгая оружием, они полезли вниз, оставив позади Красавчика.

* * *

В лазе, идущем от холма с экскаватором под лужу, был такой низкий свод, что двигаться приходилось на четвереньках. На влажной мягкой земле лежали куски фанеры и жести — это они со Стасом когда-то набросали, чтобы легче было ползти.

Главное — не провалиться в дыру, которая зияла там, где начиналась гофрированная труба. Дыра вела, казалось, в самую преисподнюю… Хотя на самом деле, конечно, в какую-то полость под Свалкой. Тимур несколько раз предлагал, вооружившись веревкой подлиннее да покрепче, исследовать её, но Стас дырой не интересовался, а одному было страшновато.

Он перебрался через яму и задрал голову. Далеко вверху было круглое пятно света. По трубе пришлось подниматься, осторожно хватаясь за проволочные круги и стараясь не раскачивать её, чтоб снаружи никто не заметил. Там никого не было, когда Тимур вышел к долине, но люди могли появиться, пока он пробирался через лаз.

Вскоре он оказался наверху. Ухватился за края отверстия в железном полу Логова и вылез наверх. Выпрямился, повернулся…

— Стас!

Он бросился к брату, лежащему на длинной лавке под стеной возле окна.

— Стас!

Схватил его за плечо — и отшатнулся.

Мир будто рухнул в бездонную пропасть. Загудело в ушах, комната со скудной мебелью качнулась. Сглотнув, Тимур ухватился за край стола, кое-как склепанного из досок и листа железа. Мёртв! Он мёртв! Нет, это ошибка, просто спит…

— Стас, это я! Проснись! Ты разговаривал со мной через этот артефакт? Звал? Я уже здесь! — Он тряс брата, вытянувшегося на лавке лицом вверх, босого, одетого в просторную светлую рубаху и штаны из мешковины, тряс его и понимал: тот не откроет глаза, не проснётся, не сядет на лавке и не скажет: «А, вот и ты…».

Брат умер. Тимур наконец перестал трясти его.

— Стас…

Он не знал, что сказать, не знал, что думать. «Слизень», «ментал», записка, бандиты Филина… Образы хороводом кружились в голове, ни одной связной мысли.

Тимур опоздал. Сам не знал к чему, но опоздал.

Солнце ярко светило в окна, было тепло и тихо. Он сел на краю лавки, ссутулившись, уставился в пол. А что, если бы не опоздал? Стас ждал его здесь, ждал до последнего. Запаха пока нет… он умер совсем недавно, вчера, скорее всего, или даже этой ночью. Тимур опоздал совсем немного! Что теперь?

Отчего умер Стас?

Вскочив, он расстегнул рубашку на груди мертвеца и увидел три пулевых отверстия в груди. Кто в него стрелял? Ответ был ясен — бандиты Филина. Тимур сунул руку в карман, нащупал «слизень». Они охотились на Стаса из-за этого артефакта, брат переслал «слизень» ему вместе с запиской, и Филин, как-то про это узнав, отправил следом Жердя с Огоньком.

Надо найти оружие. Тимур выпрямился. В Логове два помещения, эта комната и кладовка, в ней под полом есть тайник, где они хранили стволы и боеприпасы.

Проходя мимо окна, Тимур окинул взглядом видную с этой точки долину и холм с экскаватором. Всё тихо, снаружи никого. Он зашагал к каморке.

Заскрипело над головой. Тимур прыгнул за стол, присел там, шаря у ремня.

* * *

Лежащий на экскаваторной кабине Красавчик напрягся. Он держал в обеих руках по револьверу — оружие специфическое, из которого ему не часто доводилось стрелять, хотя бандит это очень любил. Стволы были нацелены на окно, и когда там возник силуэт, он едва не вдавил спусковые крючки. Человек в окне оглядел долину и холм. Красавчик аж застонал от душевного напряга. Боцман ведь велел не стрелять, если там наружу не полезут! Да к мутантам Боцмана — потом всегда можно сказать, что гаврик полез, никто ж не видит! Бандит положил один револьвер рядом с собой, под рукоять второго подставил ладонь, крепко сжимая его другой рукой, — в одном фильме Красавчик видел, что так стрелял ковбой, и получалось очень красиво.