Рожденные вампирами. Книга 2. Кровная месть - Александра Харви Страница 34

— Нет, она никогда не покидает горы и эти леса. Здесь центр ее силы, а собаки — тотем этой женщины. Да, можно так сказать. Да и для всех нас они тотем.

Я только потому и мог уследить за ходом ее мысли, что знал Люси и ее родителей, следующих «учению нового века». Девчонка вечно болтала о тотемах и аурах, о ритуалах в полнолуние, как другие люди говорят об уроках танцев или летнем барбекю.

— Так кто же тебя нашел?

— Кала послала за океан Финна с тремя самыми надежными собаками. Они умеют подчинять себе других псов. Финн рассказывал мне, что, когда они нашли меня на Хайгетском кладбище, поиском занимались уже около двадцати городских собак.

Я легко представил себе туман, полночь на роскошном старинном кладбище в древнем Лондоне, свет факелов, топот лошадиных копыт и стук колес экипажей по другую сторону стены... Наверное, на ней было какое-нибудь платье с корсетом, жемчуга на шее и перчатки до локтей.

Она была просто создана для меня.

— Ну вот, собаки нашли меня и выкопали. Я помню скрежет когтей по остаткам гроба и то, как их зубы вцепились в мои руки. Воздух, наконец-то настоящий, которым я могла дышать. Потом я поняла, что на самом деле не дышу и вовсе не проснулась после ночного кошмара, приключившегося в дядином доме в тысяча семьсот девяносто пятом году. Да, с того момента прошло уже больше двухсот лет, и все это полная бессмыслица.

Она содрогнулась всем телом, ее глаза устремились куда-то вдаль.

Я-то думал, что наш обмен кровью — тяжелая штука, но мы знали, чего ждать. Наша семья имела сотни лет для того, чтобы ко всему этому приспособиться и подготовиться. Да, конечно, мы болели и ослабевали, кое-кто из нас действительно стоял на пороге настоящей смерти. Но обычно хватало глотка крови, чтобы мы почувствовали себя как новенькими. Да, Дрейки становились вампирами, но в остальном все было в порядке. Вообще-то Коннора в тот момент больше всего беспокоило, не начнет ли он одеваться так же, как я. На тот день рождения я подарил ему черный бархатный фрак, повесил его на дверь. Так что этот наряд был первым, что он увидел, когда проснулся.

— Финн дал мне выпить крови,— продолжила Изабо.— Я подумала, что он сумасшедший. Ему пришлось применить силу, а меня тут же вырвало ему на башмаки. Но через час мне уже так хотелось пить, что я готова была выхлебать бочку крови. Он привез меня сюда, как только я достаточно окрепла для путешествия, на корабле, в каюте без окон, с капитаном, который не задавал вопросов?: Но я увидела Калу и сразу поняла, что наконец-то очутилась дома.

Я присвистнул и спросил:

— Так значит, это не просто сказки, которые нам рассказывают, чтобы напугать?

Изабо покачала головой. Я протянул руку и осторожно, кончиком пальца коснулся похожего на полумесяц шрама над ее локтем. Я почти ждал, что она отшвырнет мою руку или хотя бы отпрянет, но она просто замерла.

— Твоя тетя думает, что шрамы делают ее уродливой.

Тут уж я застыл как изваяние, а потом кое-как выдохнул:

— Ты разговаривала с тетей Гиацинт? Нет, я хочу спросить, неужели она действительно с кем-то беседовала?

— Да. Эта женщина показалась мне... потерявшей рассудок.

— Можно и так сказать. Она почти не выходит из своих комнат с тех пор, как эти уроды «Гелиос-Ра» облили ее святой водой и бросили умирать. Тетушка не хочет говорить ни с кем из нас и категорически отказывается поднимать вуаль даже перед дядей Джеффри, а ведь он почти доктор. Тебе бы увидеть ее до того нападения! Она всегда была просто неудержимой, никого не боялась и постоянно твердила об учтивости и поведении истинного джентльмена.

— Так вот откуда это у тебя!

— Что именно?

— Твоя манера одеваться и то, что ты кланяешься, как в восемнадцатом веке.

— Наверное.— Я пожал плечами и строго-настрого запретил себе спрашивать Изабо, нравится ей это или же вызывает неприязнь.

Я не собирался становиться таким, как все.

— Если бы меня выкопал не Финн, а ты, я, наверное, и не поняла бы сразу, что уже совсем не восемнадцатый век.

В любом другом случае я принял бы такие слова как большой комплимент, но теперь вовсе не был уверен в этом.

— Если учесть средневековые уроки нашего матриарха мадам Вероники и тетю Гиацинт, то все это неизбежно должно было отразиться хотя бы на одном из нас.

— Но ты отличаешься от своих братьев,— продолжала настаивать Изабо.— Они живут совсем не так, как ты. Я бы даже сказала, у них все совсем наоборот.

— Ты все это заметила за те несколько часов, что провела с нами?!

Нет, я совершенно не собирался даже гадать, кого из нас она сочла самым умным. Куинн умел обращаться с девушками так, что они совершенно глупели. Мне вдруг захотелось дать ему за это хорошего тычка.

— Да, это похоже...— пробормотала Изабо, и внезапно лицо Куинна как бы ускользнуло от моего кулака.— Как те юноши, которых я знала во Франции.

Я почти не вздрогнул при слове «юноши».

— Я и не понимала, что скучаю по тем временам,— продолжила Изабо, как будто удивляясь самой себе.

Мне в жизни ничего так не хотелось, как сейчас поцеловать ее. Я желал этого даже сильнее, чем после того, как увидел Кристину Риччи в фильме «Сонная лощина». Я вообще с ума схожу по девушкам в корсетах. Волосы у Изабо были длинными, густыми и черными, прямо как водопад в пещерах под нами. Еще у нее были зеленые глаза, руки, покрытые шрамами, и она великолепно владела мечом... Ух! Эта девушка оказалась просто потрясающей.

Я решил полностью взять дело в свои руки и медленно-медленно наклонился к ней. Я не спешил, давал ей уйму времени на то, чтобы отодвинуться от меня, и все же неумолимо сокращал расстояние между нами. От нее пахло дождем, землей, вином... Если бы она была кубком, то я осушил бы ее до последней капли. Я был уже совсем рядом с ней, а она все еще не двигалась.

Мне хотелось зарыться руками в ее волосы и притянуть к себе, но я подумал, что она, возможно, не готова к этому. Изабо немножко походила на дикого зверька, неприрученного, непокоренного, как ястреб без пут в открытом небе. Но я и не хотел, чтобы она была другой.

Я коснулся губами ее губ и почувствовал, что это правильно, необходимо. Я целовал ее нежно, медленно, как будто нам принадлежала целая вечность. Мне пришлось стиснуть кулаки, потому что мои руки сами собой тянулись к ее телу. Потом поцелуй стал глубже, яростнее. Кто-то из нас негромко застонал, но я честно могу сказать: не знаю, кто это был.

По моему затылку побежали мурашки, потом все тело охватило обжигающим жаром. Я неохотно отстранился. Губы Изабо изогнулись в редкой для нее улыбке.

— Рассвет,— прошептала она.

Я погладил ее губы подушечкой большого пальца и согласился:

— Рассвет.

Лес пока что выглядел лишь чуть светлее, чем был, он стал скорее серым, нежели черным.