С тенью в душе - Ярослав Коваль Страница 34

— Язва ты лукавая, — усмехнулся я, на этот раз совершенно не испытывая к ней раздражения. — Говоришь мне гадости, оправдывая это поведение якобы искренностью и откровенностью. Женщины частенько так поступают.

Я заставил её обрести некое подобие телесности, схватил за руку и притянул к себе. Наверное, я ненавидел её, презирал, испытывал раздражение — и всё-таки меня к ней влекло. Почему, трудно было сказать. С наслаждением прижимал её к себе, не встречая сопротивления, наоборот — ощущал, как страстно она сама желает этой близости. И, если уж так, то был ли смысл отказываться от удовольствия? Мне казалось, что воображаемое её тело обладает и нежным ароматом, смешавшим в себе упоительный запах здорового женского тела с тонкой цветочной ноткой, и упругостью, а кожа так шелковиста, что от одного прикосновения напрочь сносит крышу. У её губ был вкус лимонной мяты, и это мне почему-то особенно нравилось.

В глубине сознания я догадывался, что сейчас получаю то, что желаю получить, и айн обретает тот образ, который я сам для неё неосознанно создал. Но какая разница, если наслаждение оказалось на расстоянии протянутой руки, и нужно было лишь взять его?

Потом мы лежали рядом, как тогда, в Гейдельберге, и я рассеянно гладил её бедро, то плотное и крепкое, то податливое, почти эфирное. И снова ждал, что вот пройдёт ещё мгновение… и ещё… и меня снова поднимет на ноги насущная необходимость, заставит нестись куда-то, чего-то добиваться, бороться за свою жизнь…

Но ничего не происходило.

— Ну так что? Каким будет наш план? — осведомился я у айн.

— Наш? Ты о своём плане оторвать всё, что только можно, и ничем за это не расплатиться?

— Изящно и очень точно.

— Но раз тебе это надо — сам понимаешь! — ты и думай. И заодно сообщи, что хочешь от меня. Желательно поподробнее.

— Но ведь ты этого тоже хочешь. Подозреваю, местному правителю никогда не придёт в голову тебя приласкать.

— Думаешь, если погладил женщину по нежным местам, так всё — она навеки твоя?!

— Думаю, что для тебя, так долго лишенной всякого подобия нормально жизни, это важно… Кхм… Ну кого ты сейчас пытаешься обмануть? Ведь я-то, как никто, отчётливо вижу, что именно ты чувствуешь и чего желаешь.

Айн усмехнулась таинственно, как только женщины могут.

— Я ни слова не скажу в подтверждение. Или ты ждёшь моих заверений?

— Зачем мне заверения? Лучше расскажи-ка, что и как мне следует делать, на что обращать внимание, чтоб не попасться местному шишарю между зубов в первые же дни. Как продержаться хотя бы несколько первых дней?

— А последующие дни, думаешь, тебе держаться будет не нужно?

— Нужно, конечно. Но это будет уже намного проще. А ты так не считаешь?

— Пожалуй, считаю, — она отвернулась, пряча улыбку, и уткнулась мне в плечо. — Ну ладно, ладно. Кое-что я тебе расскажу. Но если не будешь уделять мне внимание, уж сумею подсунуть тебе такой совет, чтоб всё тобой задуманное пошло прахом, ясно? Уж будь добр не забывать про меня и мои интересы.

— Ох, как я люблю твою откровенность.

Я снова обнял её. Тело всё более обретало плоть, причём не совсем человеческую плоть, но и не демоническую. Похоже, этот облик был чем-то вроде компромисса между моими желаниями и её мировосприятием. Можно было лишь поражаться, каким упоительным может быть прикосновение к существующему лишь в моём воображении телу женщины, которая к тому же без малого ненавидит меня. И дело было совсем не в том, что меня мало волновало её отношение — вернее было бы сказать, оно изрядно раззадоривало и добавляло ощущениям остроты. Прежде я никогда не замечал в себе любви к опасным играм.

Властитель послал за мной лишь на третий день. Правда, за это время я почти ничего не успел увидеть в замке. Даже по этажам и залам той башни, где поселили меня, передвигаться оказалось проблемно — демоны смотрели на меня с подозрением, то и дело заступали дорогу, пытались не пустить туда и сюда… Их можно было понять, и я понимал. И не пытался бычить, изображать из себя хозяина жизни и мира. Это был бы уже явный перебор, от которого на сто метров тянуло бы фальшью.

Так что, кроме своей комнатки и примыкающего к ней коридора за два дня я сумел увидеть только террасу, нижний этаж башни и часть двора, причём только сверху, на расстоянии. Замок полнила переменчивая суета — то жизнь начинала кипеть во двориках и на нижних галереях, куда разгружали и откуда загружали на повозки разнообразнейшую хрень, то перемещалась на верхние галереи и кромки стен. Вот тут я уже совсем ничего не понимал — чем они могут там столь активно заниматься? Наверное, нужно прожить в демоническом мире не один месяц, чтоб это понимать.

В зале, куда меня привели по зову демона, было пустовато, тусклый свет гулял от колонны к колонне, от стены к стене. Все окна были забраны резными хрустальными экранами, пол вымощен скользкими опаловыми плитками. Колонны — шесть штук на всю залу, причём расставлены в порядке, кажущемся хаотическим — напоминали наплывы соли на камнях или стволы, изуродованные капами и трутовиками от корней до вершины.

Демон стоял у натёртого до блеска металлического экрана, сияющего мягко, как чистое серебро. Впрочем, почему «как»? Может, это и есть серебро. Что он мог увидеть в этой равномерной полированной поверхности? Или же тут просто задумана уловка, чтоб заставить меня отвлечься, расслабиться. Дудки! Я со всем вниманием изучал своего будущего наставника. Человеческого в его облике всё-таки было немало. Стоило привыкнуть к виду роговых наростов на голове и разнонаправленным складкам, уродующим лицо, и обращал на себя внимание чрезвычайно человеческий взгляд. Правда, принадлежащий, без сомнения, крайне жестокому, беспринципному и очень сильному существу.

Такой одним взглядом разделает и не заметит. Я раньше подобные взгляды видел только у очень пьяных людей. Пьяным море по колено, опасения не тормозят, и внутренняя готовность в случае любой ссоры кишки врагу выпустить, после чего сесть допивать свою водку, проявляется во взгляде. Ничего приятного.

Только тут я осознал наконец, что демон больше не пялится в настенное панно, а смотрит на меня. Блин, ведь готовился же не пропустить момент! Куда всё делось, ёлы-палы?!

Как оказалось, демон умел усмехаться почти как человек.

— Значит, ты хочешь учиться у меня? Чему же?

— Разумеется, магии.

— Вот как? — Демон прошёлся взглядом по моей руке, внимательно посмотрел на айн. — Ну что ж… Нечего даже и спрашивать. Если такой, как ты, приходит ко мне с подобной прямолинейной просьбой, значит, ты родом из Беллесты. Так?

— Э-э… Я ответил бы, если б знал, что такое Беллеста. Мой родной мир называется Земля.

Правитель скривился.

— А родное графство называется Графство?

— У нас страны.

— Страна под названием Страна — тоже очень оригинально. Беллеста — мир, где магические принципы и техники пребывают в зачаточном состоянии или вовсе не известны. Обитатель такого мира называется беллием.