Слимп - Михаил Бабкин Страница 34

Меж красочных полотен застыли почётным караулом пустые рыцарские доспехи, мятые, грязные, местами продавленные и распоротые, как будто их вскрывали тупым консервным ножом. Поверх многих доспехов запеклось что-то чёрное, словно на них небрежно плесканули краской; рядом с каждым рыцарем была дверь из крепкого морёного дуба с тяжёлой ручкой-молотком. Создавалось впечатление, что распотрошённые рыцари то ли охраняли эти двери, то ли наоборот, предупреждали, чтобы их не открывали. Ни в коем случае.

Резким контрастом с этим мрачным местом был запах: в коридоре крепко пахло жареным луком, уксусом и чем-то мясным. У Семёна сразу заурчало в животе.

– Пахнет-то как, – Семён повёл носом. – Шашлыком, что ли?

– Не очень похоже на колдовское место, – решил медальон. – Странно. Или я что-то недопонимаю, или слимперская пентаграмма от времени испортилась. Забросила нас по ошибке в ресторан.

– Не думаю, – Семён потёр лоб. – Голова аж гудит после такого броска… И в колдовских местах, бывает, еду готовят. Хороший признак! Значит, где-то здесь есть люди. Пойду, поищу, – Семён откашлялся, помотал головой, отгоняя усталость и пошёл на запах, глотая вдруг набежавшую слюну.

Коридор со стороны окон отпочковался узким наклонным ходом с каменными стёртыми ступеньками, ведущими вниз: именно из этого хода и тянуло вкусным сквознячком. Семён Владимирович осторожно шагал по ступенькам, часто приостанавливаясь и вглядываясь в полумрак – мало ли какие сюрпризы могли ожидать его там! К счастью, сюрпризов не оказалось, во всяком случае на самой лестнице. Но вот ступеньки закончились и Семён, прижимаясь к стене, заглянул за слегка приоткрытую дверь.

Пожалуй, это была столовая. Столовая при кухне: у дальней стены на объёмистой печи стояли кастрюли, сковородки, какие-то противни и судки – всё это кипело, шипело, скворчало и пахло. Сказочно пахло; Семёну показалось, что он вот-вот захлебнётся слюной.

У плиты, стоя спиной ко входу, суетился невысокий крепыш в серой рубахе-распашонке и серых коротких штанах. Беззвучно выбивая чечётку голыми ногами по деревянному полу, он одновременно что-то помешивал в кастрюлях здоровенным половником, что-то пробовал, зачёрпывая длинной ложкой из судков, сыпал в сковородки специи и отгонял полотенцем от кастрюль мух. Семён ничуть не удивился бы, если б у повара оказалось не две руки, а шесть – потому что так ловко управляться сразу со всей кухонной работой казалось делом невозможным. Но повар управлялся. И ещё как!

На стенах просторной кухни висели коптящие факелы, ярко высвечивая дверь неподалёку от печи и более тускло освещая длинный стол посреди зала. За столом, уставленном разнокалиберными блюдами и мисками, на струганных лавках сидело около десятка людей, сосредоточенно жующих, хмурых, чем-то озабоченных. Обычного для застолья гомона не было слышно – жующие лишь изредка поглядывали исподлобья на своих соседей по ту сторону стола, на том их общение и заканчивалось. То ли здесь не положено было разговаривать, то ли все эти люди были смертельными врагами, но трапеза проходила в полном молчании.

Семён пригляделся к одеждам едоков и быстро организовал себе похожую одёжку, спрятав под ней сумку – нечто среднее между балахоном и коричневой долгополой рясой, подпоясанной кожаным ремешком. И плюнув на возможную опасность, открыл дверь и зашёл в столовую. Очень уж есть хотелось. Придав лицу на всякий случай постное и умильное выражение, Семён неспешно подошёл к столу – сидящие с краю молча потеснились, освобождая ему место – сел и пододвинул к себе пустую миску и чистую ложку, которые словно ждали именно его. И стал быстренько накладывать в миску всё, что под руку попадало: мясо, зелень, картошку, опять мясо… И сразу принялся есть, жадно откусывая от всего подряд большими кусками. Чтобы успеть наесться, пока по шее не надавали.

– Приятного аппетита, – вежливо сказал Мар. – Можешь не отвечать. Я не обижусь. – Он хотел сказать ещё что-то, но в этот момент с дальнего края стола донёсся громкий уверенный голос:

– Итак, братия, к вам всё же присоединился тринадцатый. Нашёлся-таки храбрец! Это хорошо. Значит, наконец-то ваш отряд полностью в сборе. Это тоже хорошо. После вечернего отдыха попрошу никого не опаздывать, ибо врата открываются ровно в полночь. Как обычно. Оружие и доспехи – по вашему усмотрению. – Говоривший встал, коротко кивнул всем сидящим и, обойдя стол, ушёл к лестнице. Лица говорившего Семён не рассмотрел, было слишком сумрачно, но глаза он всё же увидел, успел: глаза были холодные и усталые. Равнодушные глаза были.

Едва на лестнице стихли шаги, как все за столом уставились на Семёна, у того даже мясо в глотке чуть не застряло.

– Ну ты и пси-их, – врастяжку сказал один из сидевших, пялясь на Семёна как на нечто диковинное, – ну ты и недоумок. Тебе что, Мажок у главного входа не сказал, что нас уже двенадцать? Какого дьявола ты сюда припёрся? Всю малину испортил, гад. Мы тут уже третий месяц на дармовых харчах отъедаемся, без тринадцатого в лабиринт ходу нет, думали, ещё месяцок отдохнём, и на тебе! Явился не запылился. Ох и дурак же ты, хоть и тринадцатый. Хоть и доброволец.

– Погоди, брат Ягир, – остановил его сосед Семёна по лавке, – нечего лаяться. Ты на лицо его погляди, он же не наш! Он вообще непонятно откуда взялся. У него лицо… У него борода растёт. Мне видно.

– Да ну! Не может быть! – вразнобой загалдела братия, все посрывались с мест и окружили Семёна, отпихивая друг друга и стараясь поближе заглянуть ему в лицо.

– Точно, братики, – убито сказал Ягир, для уверенности проведя по семёновской щеке пальцем, – не наш он. Ты кто? Одежда на тебе вроде как наша, а сам… Откуда ты взялся? Не мог брат Мажок такого типа не заметить и в замок колдуна пропустить. С волосами на лице, надо же… Слыхивал я о таких чудесах, но сам вижу впервые. Борода растёт, подумать только! – брат Ягир остро глянул Семёну в глаза. – Говори правду и не вздумай лгать. Я хорошо отличаю правду от вранья. Мне дана эта возможность, как брату Иттару умение видеть в полной темноте, – Ягир кивнул на семёновского соседа. – Кто ты? Не бойся, мы тебе ничего не сделаем. И даже бить не будем. Хотя надо было бы, очень ты некстати появился, но… Теперь мы в одной упряжке. Говори. – Брат Ягир повелительно махнул кому-то рукой и ему немедленно принесли табурет, хотя никаких табуреток Семён в кухне раньше не видел. Не заметил, наверное.

Судя по уверенному поведению, Ягир в этой команде был признанным старшим. В отличие от ушедшего, который больше походил на официального начальника. Командира по назначению.

– Говори уж, – вздохнул медальон. – Только лишнего не болтай. У этого Ягира-хренира взгляд точь-в-точь как у натурального полимента. Будь осторожен.

– Ладно, всё скажу, – с вымученным видом согласился Семён, облизывая ложку. – Куда деваться! А ничего, если я буду и говорить и есть? Очень я проголодался. Очень. – Брат Ягир нетерпеливо кивнул; остальные братья подались к Семёну ближе, переглядываясь между собой и таинственно подмигивая друг дружке. «Ну я вас», – с неприязнью подумал Семён. – «Поесть бы только как следует, а там и дёру можно будет сделать…», – а вслух сказал: