Рубин I - Даниэль Зеа Рэй Страница 34

Отряхнула костюм.

— Я умерла? — наконец, спросила Рубин, глядя на белогривую лошадь.

— Да, — ответил он.

— И теперь ожила?

— Да, — подтвердил он.

— Бессмертная, значит? — она хмыкнула.

— Нет, — ответил принц.

— Ну, если ожила, то бессмертная, — пожала плечами Рубин.

— За все надо платить, — озвучил Ордерион прописную истину. — И рано или поздно, но мана стребует с тебя все долги.

— Я потом об этом подумаю.

Рубин подошла к своей лошади и взяла ее под уздцы.

— Я тебя не отпускаю, — произнес Ордерион, продолжая лежать на траве.

— А я в твоем разрешении не нуждаюсь, — Рубин погладила бок кобылки, но залезать на лошадь не спешила.

Что-то удерживало. То ли нытье в груди, то ли гул в ушах. Лицо Ордериона, забрызганное кровью, все еще стояло перед глазами. И слезы в темно-карих глазах. Так с источником исцеления не прощаются. Как угодно, но только не так… целуя, что есть силы, и срывающимся голосом повторяя одно лишь «нет».

— Почему ты не можешь меня отпустить? — спросила Рубин у Ордериона, по-прежнему не оборачиваясь к нему.

— Потому что одна ты с этим не справишься, — прозвучал его голос над самым ухом.

Принцесса вздрогнула. Медленно повернула голову. Ордерион оказался за спиной. Встал вплотную и, судя по всему, никуда уходить не собирался.

— С чем «с этим»? — просипела она.

— С даром, который не только спасение, но и проклятье, — тихо произнес он. — С миром, в котором таких, как ты, убивают. С безрассудством, в которое ныряешь с головой. С долгом перед маной, который она попросит вернуть. Одна со всем этим ты не справишься. Даже сейчас ты явно держишь путь в Нотарию. Но что будет, когда украденные седоулы закончатся?

— Найду работу, — не капли не сомневаясь, ответила Рубин.

— Кем? — он покачал головой. — Посудомойкой? Прачкой? Подавальщицей в трактире? Месяц такой жизни — и ты завоешь. Спросишь себя, что лучше: рискнуть и быть принцессой, надеясь сохранить секрет о даре, или вечно убегать от судьбы, работая за медяки? Поверь, соблазн вернуться к прежней жизни окажется слишком велик. И ты к ней вернешься. Потому что ни папа, ни свита не подготовили тебя к реальной жизни.

Рубин опустила глаза.

— То есть теперь ты веришь, что я — принцесса, — сделала вывод она.

— Поверь, считать тебя мошенницей было значительно проще. И я выбрал для себя более легкий путь.

— Как ты понял, куда я еду?

Ордерион взял ее за руку и погладил большим пальцем запястье. Метка на нем проявилась и тут же исчезла, снова становясь невидимой.

— Обманул… — с досадой пробурчала Рубин.

— С помощью нее я наблюдал за тобой. Я знаю, что ты расшифровала письмо королю от существа, но скрыла это от меня. А еще я знаю, почему ты так и не сдала в чистку сапоги…

Рубин судорожно вздохнула, пряча горечь поражения за плотно сжатыми губами.

— То есть ты догадался, что я собираюсь бежать.

— Признаюсь честно, я до последнего сомневался. Думал, тебе хватит ума не совершать глупости. Но увы, страх одолел твой разум.

Рубин со злостью толкнула Ордериона в плечо.

— Мог бы сразу меня остановить! — с обидой выпалила она. — Тогда бы мы не стояли сейчас здесь!

— Извини, принцесса, но я был так измотан, что проспал твой побег…

Рубин почувствовала свою вину. Она и не подумала о том, что там, на озере, Ордерион не спал всю ночь. А потом было путешествие до Гразоля, и снова он провел на ногах весь день. Да и передышку на заставе вряд ли можно было назвать «отдыхом».

— У тебя лицо в крови, — произнесла она, поднимая на него глаза.

Ордерион ничего не ответил. Молча отступил назад. Пошел к своей лошади. Достал из подсумка флягу и чистую белоснежную рубаху. «Когда только купить успел?» — подумала Рубин.

Ордерион намочил ткань и вернулся к ней. Поднес ее к лицу принцессы и начал оттирать с него засохшую кровь. Рубин во все глаза смотрела на Ордериона, а он будто этого не замечал.

Она перехватила его руку и повернула запястьем к своему лицу. Уставилась на метку. «Смотреть — не значит видеть» — возникла мысль в голове. Внимательно изучая рисунок, она нашла спрятанные и изогнутые буквы. «Мой» — было написано на его клейме.

— Ты не шутил, когда говорил, что хочешь жениться на мне? — она перевела взгляд с метки на его лицо.

— Нет, — он покачал головой.

— Даже будь я простолюдинкой?

— Я и собирался жениться на простолюдинке, — напомнил Ордерион. — Кто ж знал, что ты окажешься настоящей принцессой?

— Тогда мне нужно открыть тебе еще один секрет, — она поморщилась, думая об этом.

— Я слушаю.

— Атан не узаконил наш брак. Я проколола палец фрейлины, чтобы измазать простынь.

— Почему фрейлины, а не свой? — внезапно удивился Ордерион.

— Чтобы никто не заметил прокола на моей коже и не заподозрил подвоха.

— А Атан что, даже не понял, что жену девственности не лишил? — его голос стал похож на рык.

— Он прекрасно знал, что перепил и уснул. И мой подлог скрыл.

— Значит ты все еще дева, — озвучил Ордерион.

— Дева-блудница, — ответила она и поджала губы.

— Принцесса, повелительница силы маны, бессмертная, да еще и дева-блудница, — он провел пальцем по ее щеке. — Угораздило же меня связаться с тобой?

— Тут я вынуждена с тобой согласиться, — Рубин нахмурила брови. — Но ты, между прочим, тоже не подарок богов!

— Да ты молиться на меня должна! — хмыкнул он.

— Как-нибудь помолюсь, — пожала плечами она. — Когда-нибудь. Наверное… — добавила неопределенно.

Рубин выхватила рубашку из рук Ордериона и начала старательно стирать капли крови с его лица.

— Поцелуешь меня? — очень тихо спросил он.

— Нос свой «сними», тогда поцелую.

— Вот упрямая!

Он расстегнул ворот рубашки и коснулся знака на груди.

Марево появилось и исчезло. А перед Рубин появилось уже знакомое ей лицо. Теперь, даже когда оно пряталось за иллюзией со слишком длинным носом, Рубин все равно как будто видела его, настоящего.

Она встала на носочки и прикоснулась к его губам. Совсем невинно. Мурашки снова побежали по телу. Блудница внутри открыла глаза и спросила: «Разве так ты хочешь его поцеловать?»

Рубин отбросила грязную рубашку и обвила руками его шею, прижимаясь грудью к широкой груди. А затем распахнула губы и поцеловала так, как хотела.