Алтарь Горгоны - Евгений Гаглоев Страница 34

Парень не совсем понял, что отец предложил ему принести Лере, Максиму и Светке, – не компот же из домашних заготовок? Впрочем, можно было прихватить бутылочку самого дорогого шампанского, которое хранилось в дальней части погреба – родители не заметят, – и смешать шампанское с каким-нибудь фруктовым соком. Получится очень приятный напиток. Наверное, так и следовало поступить.

Благополучно миновав столпотворение, Костя свернул к хозяйственным постройкам, скрытым разросшимися кустами жасмина и ломоноса. Фонари здесь не горели и гости не ходили. Парень толкнул тяжелую дверь винного погреба и включил свет; в лицо пахнуло холодом и сыростью. Дверь со скрипом закрылась за его спиной, и Костя спустился вниз по каменным ступеням, прошел вглубь погреба, заставленного деревянными бочками и стеллажами, на которых штабелями лежали бутылки с вином.

В дальней стене подземелья темнела старинная чугунная дверь, запертая на два широких железных засова. Сколько Костя себя помнил, она всегда была, но он никогда не видел ее открытой. На засовах вечно висело несколько массивных ржавых замков. Однажды парень спросил про дверь у отца, и тот рассказал, что она ведет в старые подземные тоннели под городом, существующие с незапамятных времен.

Костя настолько привык к двери в стене, что давно перестал обращать на нее внимание. Но сегодня она внезапно притянула его взгляд – на ней появились странные меловые символы, которых он раньше не замечал. В полумраке белели три непонятных иероглифа, нанесенные совсем недавно. Интересно, кому вздумалось тут рисовать? Сюда ходили только слуги и члены семьи, значит, это сделал кто-то из них. В последний раз Костя заходил сюда пару дней назад, и этих символов на двери не было, – он готов был поклясться.

Но сейчас Костя не собирался разгадывать эту загадку. Осмотрев полки, он вытащил бутылку шампанского и направился обратно. Поднявшись по лестнице, уже хотел толкнуть дверь, как вдруг услышал снаружи голос матери. Виктория беседовала с кем-то, стоя у входа в погреб.

Костя замер под дверью. Интересно, что привело сюда мать? И с кем она говорила?

– Я решила облегчить тебе задачу, Юрий, – сказала Виктория.

Значит, с Юрием Дегтяревым, своим вечным спутником. Костя хмуро усмехнулся, поудобнее перехватив ледяную бутылку. Дегтярев, личный шофер семьи, практически не покидал их дома. Он возил родителей, сопровождал Викторию как помощник и телохранитель. Иногда выполнял поручения отца в институте, где возглавлял службу безопасности.

Костя подозревал, что мать с Дегтяревым связывают не только деловые отношения, уж слишком много времени они проводили вместе, но отец относился к этому спокойно, поэтому и Костя не задавал лишних вопросов. У них вообще была довольно странная семейка.

Он уже хотел распахнуть дверь винного погреба, когда Виктория внезапно произнесла слова, буквально пригвоздившие его к месту:

– Близнецы Журавлевы здесь, так что тебе не составит труда выследить их и прикончить. Сразу обоих.

– Я все сделаю, – спокойно ответил ей Юрий. – Можете ни о чем не беспокоиться.

– Только не облажайся, как в прошлый раз.

– Мальчишка спасся из-под колес чудом. Ему просто повезло.

– Хватит с нас подобных чудес. Глаз с них не спускай. Они не должны вернуться сегодня домой.

Костя застыл с холодной бутылкой в руках. Он не верил своим ушам.

Юрий еще что-то буркнул, потом послышались удаляющиеся шаги. Выждав немного, Костя тихонько толкнул дверь погреба и вышел.

И едва не столкнулся с матерью.

Оказалось, она никуда не ушла – стояла в полумраке у стены винного погреба и молча курила. Костя вздрогнул от неожиданности. Виктория застыла с приоткрытым ртом. Они поняли друг друга без слов.

– И много ты слышал? – холодно спросила женщина.

Костя понял, что отпираться бессмысленно. Мать всегда свободно читала по его лицу.

– Т-ты… – потрясенно выдохнул он. – Какого черта вы творите?

Виктория устало помассировала переносицу, затем щелчком отбросила сигарету в заросли дикого винограда.

– Ты всерьез хочешь их убить?! – прошипел Костя. – Совсем спятила?!

– Ты не должен был этого слышать.

– Но я слышал! Объяснить ничего не хочешь?

– Ты никому не должен об этом рассказывать…

– Черта с два! – крикнул Костя. – Мать, ты окончательно с катушек слетела?! Да я сейчас же обо всем расскажу…

– Кому?

– Полиции! А еще предупрежу Леру. И отцу расскажу! Чтобы знал, с кем живет!

Виктория молча прищурилась, глядя на него, а затем вдруг резко втолкнула Костю обратно в винный погреб и захлопнула за ним дверь. Не удержавшись на ногах, он кувырком скатился вниз по прохладным ступенькам. Бутылка с грохотом разлетелась вдребезги, обдав парня ледяными брызгами.

Костя тут же вскочил и ринулся обратно, ударился в дверь всем телом, но она не поддавалась. Виктория заперла ее снаружи на толстый засов.

– Открой! – яростно завопил Костя. – Мать, ты окончательно спятила? Выпусти меня немедленно! Я полицию вызову!

Виктория, стоя за дверью, лишь презрительно усмехнулась.

– В этом подвале сотовая связь не работает, – тихо сказала она.

Костя выхватил из кармана мобильник и взглянул на его дисплей. Убедившись, что мать не лжет, он снова принялся колотить в дверь, но она даже не шелохнулась.

– Я все равно отсюда выйду! – крикнул Костя. – Рано или поздно!

– Знаю, – спокойно ответила Виктория. – Но к тому времени все уже будет закончено.

И она зашагала прочь, не обращая внимания на приглушенные вопли, раздающиеся из-за запертой двери.

Глава двадцать седьмая
Клинок и трезубец

За большими распахнутыми окнами апартаментов Ипполита Германовича Бестужева становилось все темнее. Теплый вечерний ветерок медленно шевелил длинные полупрозрачные шторы. В бассейне на террасе была включена подсветка, и голубой свет тускло освещал площадку, огороженную высокими стеклянными бортиками.

Туз поднялся на верхний этаж здания и направился к дверям апартаментов. Лолу он пока не видел, но точно знал, что она где-то здесь.

Бестужев не взял их с собой в особняк Комиссаровых, велев охранять старинный судовой журнал с этого проклятого корабля.

– Анаит может попробовать забрать его обратно, – сказал телохранителям Ипполит Германович. – Старуха хоть и старается казаться дружелюбной, но я цену ее дружбе знаю. Сама она сюда не пройдет, но запросто может прислать кого-нибудь еще. Так что держите ушки на макушке.