Ход золотым конем - Валерий Афанасьев Страница 34

– Что теперь? – поинтересовался гном.

– Неси шланг от помпы и макай его в бочку.

Помпа предназначалась для воды, но кто сказал, что ею нельзя качать масло?

– Навались!

Абудагские наемники нехотя взялись за рычаги помпы. Свободных гномов у нас было немного. Пусть Раста и его помощники лучше управляются с катапультой.

Я поливал реку маслом, стараясь охватить как можно больший участок.

– Сонъер, запали огонь!

Охотник зажег приготовленный факел и ждал дальнейшей команды.

Масло расплылось по поверхности. Горящий факел полетел за борт, и над водой взвилось пламя. Огонь несло в сторону плотов, что заставило нападающих спешно ретироваться.

– Всем полный вперед!

Под прикрытием горящего масла мы двинулись вниз по реке. Разбойники в лесу взвыли, видя, что мы уходим, но сделать ничего не могли.

– Камнеметы, огонь по плотам!

Орудия всех трех кораблей перенесли огонь на спешащие к берегу плоты. Удачных попаданий была лишь пара – плоты разлетелись в щепки. Но паники выстрелы навели немало.

Мы прорвались. До конца дня мы шли полным ходом на веслах, ветра не было. Несколько раз нас обстреливали из леса, но массовых нападений больше не предпринимали.

– А все-таки крестьянин не соврал. Здесь живут люди-рыбы. – Купец боязливо оглянулся на мертвого пловца, утыканного стрелами.

– Люди-рыбы, говорите? Что ж, давайте посмотрим, что это за рыбы.

Я подошел к пловцу и стащил с него маску. Человек как человек, жабр не наблюдается. Зато от его рта идут две трубки к пузырю, закрепленному за спиной. Видимо, пловцы как-то умудряются использовать запас воздуха, находящийся в пузыре. То-то я удивлялся, что у нападавших столько отличных ныряльщиков. Легкое движение ножа (перерезаю ремешки) – и один из кожаных ласт соскальзывает с ноги. Любопытно, очень любопытно, но не более того. То же самое и с гигантскими железными когтями – они крепятся к запястьям на ремешках.

– Лотус, возьмите как сувенир.

Я протянул купцу когти. Тот отшатнулся, но рассмотрел это нехитрое приспособление и покраснел. Наши страхи порой имеют вполне рациональное объяснение. Абудагские стрелки столпились поодаль и внимательно наблюдали за происходящим. Пусть хорошенько посмотрят и расскажут другим, что нет в устье Ропы никаких чудовищ, а есть хитрые умельцы, ловко маскирующиеся и нагоняющие на путешественников страх.

Человек как человек, только весь зеленый. Крупные капли воды скатывались с его блестящей кожи.

– Что думаешь, Сонъер? – спросил я стоящего за спиной охотника.

Тот присел, провел пальцем по коже пловца, принюхался, растер в пальцах что-то маслянистое и улыбнулся:

– Лесли, принеси вина.

Парнишка непонимающе взглянул на меня, и я кивнул. Я предполагал, что последует дальше.

Абудагцы взволнованно загудели. Вино было упомянуто совсем некстати.

– Если до конца похода кто-то захочет расслабиться, лично выброшу за борт.

Я обвел взглядом нахмурившихся наемников и решил чуть смягчить предупреждение:

– В костюме этого пловца.

Я кивнул в направлении исследуемого разбойника.

Абудагцы заулыбались. Предупреждение осталось предупреждением, но перестало их задевать.

– У нас был тяжелый бой, – сказал один из них.

– У всех был тяжелый бой. Придем в вольные города, там сможете передохнуть. Но не раньше.

Лесли принес кружку с вином. Далее последовало нечто странное с точки зрения абудагцев и вполне ожидаемое для меня.

Сонъер обмакнул в вино кусок тряпицы и принялся тереть участок кожи на руке пловца. Как я и предполагал, кожа у человека оказалась самой обыкновенной.

– Это какая-то паста! – сказал охотник удивленно. – Вот только зачем он ею намазался?!

– Это как раз понятно. Ты заметил, как скатывалась с его кожи вода? Паста ее отталкивает. Не дает коже намокать. Это позволяет хоть как-то экономить тепло. В такой ледяной воде недолго заработать переохлаждение.

– Интересная штука. Из чего она?

– Думаю, рецепт останется секретом производителей.

Хат показалась уже в сумерках, из-за боя мы порядком задержались. Встречи с этой полноводной рекой все ждали с нетерпением. В месте слияния с Ропой она разливалась километра на полтора. Корабли стали на якорь на середине реки. Здесь мы могли не опасаться обстрела с берега – ни одна стрела не долетит так далеко.

Сражение не прошло для нас без потерь. Три гнома были ранены, один из них тяжело. Из абудагцев пострадало пятеро – четверо было ранено и один убит.

Как я радовался, что мы догадались нарастить борта. Иначе потери были бы неизмеримо больше.

К гибели своего товарища наемники отнеслись философски – ведь смерть постоянно ходит рядом с ними. Не то чтобы эта костлявая старуха миновала всех остальных людей, но в данном случае разговор особый. Если хочешь, паши землю или иди в мастеровые. Ну торговлей займись, в конце концов. А уж если решил добывать хлеб мечом, к чему сетовать на возможную скорую кончину? В любом деле есть обратная сторона.

Что до меня, то мне служба наемника никогда не казалась заманчивой. Я не слишком кровожаден и слишком свободолюбив. Но человек располагает, а судьба, нимало об этом не печалясь, плетет его замысловатый путь, подкидывая новые задачи. И не всегда вопросы, ею задаваемые, имеют однозначный ответ. В конце концов, я тоже изначально был нанят гномами. Пусть это обстоятельство и не послужило причиной, по которой я ввязался в наше долгое дело, а было лишь формальным поводом. Сочувствие? Что ж, не самый плохой повод для найма. Цена, которую мы платим, соразмерна с тем, что мы получаем в ответ. Так что мне ли спешить осуждать кого-то? Я и не спешу. Но меч предпочитаю обнажать тогда и там, где сам сочту нужным. Лучше бы это делать пореже. Но если надо… Весь наш поход затеян для того, чтобы тысячи мечей не покидали свои ножны. И ради этого я готов обнажить свой. Такие условия найма по мне. Я бьюсь за принцип, наемники – за пригоршню серебра. Но если наши дороги временно совпали, что ж, пойдем вместе. Пока нам по пути.