Сказ о наёмнике, деве и драконе - Дэниэл Кахелин Страница 34

Я шел, размышляя об услышанном. Какой толк так грубо делить добро и зло мечом? «Избавил человеческие души от тяжких сомнений», – вспомнил я слова проповедника. «Хороша помощь, – усмехнулся я. – Да как же тогда понять, где добро, а где зло, если сомнений нет? Что-то явно не вяжется, – думал я. – И почему вообще пришлось разделять белое и черное, что за хаос и, самое главное, как разрубание книги убережет от него мир?» Голова шла кругом.

Мы двигались не спеша. Зимний лес завораживал. Скоро появилась тропинка. Возможно, по ней мы доберемся до деревни, а оттуда уже до города. Я вздохнул, втягивая побольше воздуха. Мороз защекотал ноздри, легкие наполнились прохладой. Я посмотрел на белое небо: облака сыпали снегом, словно мешки с мукой. Должно быть, это высокие башни драконьей цитадели порезали их, вот и сыпет теперь. Княжна тоже о чем-то сосредоточенно думала.

– Как тебе проповедь? – поинтересовался я.

– Ужасно, – хмуро ответила Сандра. – Поверь, мир не делится на черное и белое. Сколько ни дели – ничего не выйдет.

Она вздохнула.

– Кажется, ты разочарована, – заметил я.

– Немного, – ответила княжна. – Философия Дракона не пришлась мне по вкусу. Она слишком все упрощает.

Она покачала головой.

– Но не путает честной народ, – заметил я.

– Нет, – возразила Сандра. – Упрощая, она только отдаляет от правды, – серьезно произнесла она.

– Путь к правде всегда сложен, – согласился я.

– Я хорошо помню миф о возникновении магии, Айгнар, – сказала княжна. – Когда-то свет и тьма были единым целым, – начала она. – То была сила, дарованная звездами и бездной. Она служила верной опорой людям. На долгие века в мире воцарилась гармония. Но люди неверно распорядились силой. Великие амбиции и бесконечные желания выковали Топор Распрей, что разрубил целое на две части. Части неполноценные, но от того не менее опасные – вечно нуждаются они в контроле. От удара высечены были искры. Разлетелись они в разные стороны, образуя новую силу, названную магией, что породила стихии. Быстро распространилась магия по свету. Она завладевала людским разумом, что перед искушением слаб, завоевывала все новых последователей. Страшные времена наступят, если хрупкий баланс нарушится, и Маятник качнется.

Княжна смолкла. Я слушал, впитывая каждое слово. Звучало убедительно.

– «И если кто-то расскажет вам иную историю, не верьте им», – процитировал я монаха и рассмеялся.

– Хитрая уловка, – улыбнулась княжна.

– Твоя история сильно разнится с его, – заметил я. – Но тебе я верю больше.

Мы продолжали идти.

Мимо прошел человек, одет он был просто, по погоде, никуда не спешил. «Из местных», – подумал я. Человек остановился, обернулся.

– Ходили на проповедь? – поинтересовался он.

– Ходили, – усмехнулся я.

Местный просиял.

– Тоже там был, – гордо заявил он. – Этот монах так ладно говорит. А в конце… – Он вскинул руки, словно рубил мечом. – В конце как здорово он эту книгу надвое. Ух! – задыхаясь от восторга, тараторил местный. – Праздник рун – славное время, – бросил он и зашагал прочь.

Мы с княжной переглянулись.

– Болтливый малый, – усмехнулся я.

– И недалекий, – вздохнула Сандра.

Мы шли дальше. Впереди, не спеша, ехал всадник – кажется, из тех рыцарей, что ищут свет. Поравнявшись с ним, я не удержался и спросил:

– Как проповедь?

Паладин вздрогнул, словно только заметил нас.

– Любопытно, – изрек он. – Но мне оскорбительно, что Свет отделяют от Тьмы мечом. Следовало бы воздеть оружие против Тьмы – вот это был бы другой разговор. – Паладин нахмурился. – Вы ведь не имеете отношения к темной магии? – спросил он, внимательно нас оглядывая. Княжна едва слышно усмехнулась. – А то впереди идут эти, – он поморщился, – прихвостни Тьмы. Мне с ними противно даже ехать рядом, сверну с дороги.

Рыцарь действительно свернул с дороги, заворачивая в лесную чащу. Я пожал плечами.

– Воины света, – буркнула княжна.

Впереди и правда шли двое чародеев. Не скажу, что заметил в них что-то темное, кроме цвета мантий. Обычный старик, наряженный в темную мантию, украшенную серебром. Рядом вышагивает юнец, с гордостью тащит учительский посох, за спиной рюкзак со стопкой книг.

Старик снял с пояса флягу, отпил, нахмурился, вытирая нос рукавом.

– Ну и погода, – заметил он. – Зашел в часовню погреться, а там эта проповедь еще. Эх, – он вновь отпил из фляги, – какая нелепость!

Княжна рассмеялась. Маг и его ученик в недоумении посмотрели на нас.

«А я ведь хотел попросить немного из фляги», – подумал я, бредя за княжной.

Уже на подходе к деревне нам встретился человек, напоминающий пилигрима. Он опирался на посох, через плечо перекинута сумка, плащ посерел от пыли.

– Что думаешь про монахов из рунической часовни? – поинтересовался я.

– Фанатики, – беззлобно бросил он, не сбавляя шага.