Янтарь на снегу - Оксана Глинина Страница 34

Майло рассматривал девушку, сидящую перед дознавателем Ортисом, которому было решено доверить проведение даже не допроса, а, скорее, беседы частного характера. Умом все прекрасно понимали, что Гинтаре Браггитас вряд ли одурманила половину обитателей замка, заманила тетку в свою комнату и там хладнокровно зарезала. Глупее ситуации не придумать. Но стоявший за всем этим не прогадал в одном — теперь репутация девушки, которая и так являлась отщепенкой в обществе, была окончательно изгажена. Если бастардство имелась возможность хоть как-то принять, ведь и король тоже являлся незаконнорожденным, то представить убийство тетки как нечто из разряда новомодных тенденций в обществе — не получится. Расчет грубый, но верный. Только вряд ли такие хлопоты затевались, чтобы испортить девушке жизнь при дворе.

Во-первых — это удар по репутации одной из названных оракулом невест. А значит, кто-то явно рассчитывал, что таким образом уберет конкурентку. Уж не Дардас ли тут постарался? Очень даже может быть.

Во-вторых, убрали Ренату — ненужного свидетеля. С появлением Гинтаре в столице она стала опасной. Впрочем, анатомисты доказали, что в момент, когда в шею леди Лаускалитас воткнули нож, она была мертва, но людям рты не заткнуть — челядь быстро разнесла новость о мести бастардки, которую убитая изводила в детстве.

В-третьих, стоявший за всем этим утер ему — самому верному соратнику короля — нос. Это же надо, во все питье насыпать этой гадости, еще и дозу рассчитали так, чтобы никто не умер! Хотя «эльфийский сон» убивает медленно, очень медленно.

И еще, если кто-то боится появления дочери Инге при дворе, значит ли это, что существует то, чего сам Вардас о девушке не знает? Это нравилось меньше всего.

Инге…

Счастливые минуты детства всегда ассоциировались с последней зимой в Вардаритасе. С Гердой и… с ней.

Наверное, по-своему в детстве он был влюблен в нее. Только из-за нее мечтал стать воином, чтобы спасти подругу сестры от воображаемого дракона. Ирония заключалась в том, что он и правда стал воином, но Инге от всех драконов мира спасти не смог, как не сумел спасти Герду. Никто не смог. Рана от воспоминаний была слишком свежа и болезненна, чтобы просто отмахнуться. Он пытался вывезти Инге из Латгелии несколько раз, в первый раз она не смогла из-за своего положения, а во второй просто не успел. А девочку найти не получилось. Теперь стало понятно, что это козни Ренаты — вот злобная ненасытная тварь! Только тварь эта утащила за собой в Навь массу тайн. Такой, как она, заказана дорога в Клаусас.

Гинтаре расспрашивали не только о событиях прошедшей ночи, но и о том, как она оказалась в обители служителей Пречистой Живы. Девушка, сначала сидевшая с отрешенным видом и, видимо, ожидавшая более жесткого допроса, расслабилась и стала отвечать на вопросы спокойно и обстоятельно. Она больше не походила на то лохматое растрепанное чудище, которое кубарем вылетело из портала и сшибло канцлера с ног. Но и в красавицу тоже не превратилась, как по мановению волшебных чар.

Или же все-таки…

Глядя на Гинтаре, Майло сожалел, что опоздал тогда — много лет назад. Если бы он смог забрать Инге с ребенком и вывезти из королевства, ее жизнь и жизнь ее дочери сложилась бы по-другому. Пусть Майло уже давно не молод, а юношеская наивность умерла со смертью близких ему людей, однако он все равно продолжал верить в то, что спасение Инге многое изменило бы не только в его жизни. И кто знает, возможно, нынче они с Гинтаре встретились бы при других обстоятельствах, тогда все сложилось бы иначе.

Майло отмахнулся от глупых мыслей, которые навязчиво лезли в голову.

Другой жизни не было, нет и не будет. Все сгорело в том самом пламени его кошмаров. Пора научиться принимать жизнь такой, какая она есть.

Поиск душегуба в родовом гнезде Браггитас зашел в тупик, пора было возвращаться в столицу, где остались более важные дела, которые не терпели отлагательства.

В покоях, куда пришел лорд Вардас, было просторно и светло, несмотря на позднее время. Сквозь широкие окна с цветными ромбами лился мягкий свет, обволакивающий все предметы почти мистическим свечением.

— Извини, что без стука, — обратился он к молодому человеку, сидящему за массивным дубовым столом.

— Глупости, — отмахнулся юноша, не поднимая головы от бумаг. — Я сам хотел тебя видеть, но дел набралось столько, что даже забыл отправить тебе посыльного с просьбой явиться незамедлительно.

— Что ж, нам в любом случае надо было встретиться, — улыбнулся канцлер, присаживаясь напротив племянника. — Какие новости?

— Это я хотел у тебя спросить, — улыбнулся в ответ молодой король. — Каково это — иметь дело с капризными девицами из Высших Домов нашего государства?

— Не думаю, что тебе интересно слушать, как я собираю для тебя невест по всему королевству, да и за пределами оного.

— Почему же, хотелось бы посмотреть, как суровый канцлер Латгелии склоняет юных дев к скорому замужеству. — Король отложил бумаги. — Да только, насколько мне известно, дело приняло серьезный оборот.

Вардас вздохнул, обдумывая ответ:

— Затягиваются переговоры с двумя князьями, судя по всему, из-за приданого. Одна претендентка на престол и вовсе потребовала личного визита… вашего величества…

— Я уже не маленький, — предупредил молодой человек. — Не вздумай скрывать от меня важную информацию.

Пусть на юном лице только появились первые признаки бороды, канцлер знал, что его племянник давным-давно стал взрослым. Вернее будет задаться вопросом — а было ли у Витгерда детство? Удвигу пришлось долгое время скрывать сына и единственного наследника. Когда Майло впервые увидел мальчика, его поразило, насколько взрослыми могут быть глаза у семилетнего ребенка. Но, несмотря ни на что, племянник стал для Вардаса огромной радостью, наградой за смерть всех близких, скитания и мытарства, которые сделались его спутниками после того как Майло все потерял.

— Да нет, — не согласился канцлер. — У меня не было желания что-либо от тебя утаивать. Просто кто-то и правда очень сильно не желает, чтобы ты женился.

— Поверь, этого не желают те, у кого дочери вошли в пору цветения. Видимо, в надежде, что я обязательно изберу в законные жены именно их воспитанниц.

— У тебя хорошее чувство юмора, дрогой племянник.

Самому Вардасу было не до шуток.

— Если бы это действительно было смешно, — уже серьезно ответил молодой король. — Девушка, надеюсь, не пострадала.

— Слава Брексте, нет. Но у меня осталось слишком много вопросов, на которые нет ответа.

— Обратись к своему другу из Северной башни, — снова улыбнулся Витгерд. — Думаю, он многое сможет прояснить.