Девушка без сердца - Даниэль Брейн Страница 34

— Исключено, — здесь доктор Меган была категорична. — Таких препаратов не существует. Ставлю на наличие неврологического заболевания, господину Томасу назначены анализы, которые помогут поставить окончательный диагноз. Это у вас в полиции проходят регулярные диспансеризации, в Академии подобного нет, разве что для тех, кто работает с механизмами. Ректор Томас уже лет десять как этим не занят.

— Доктор, — позвал Руперт, с трудом скрывая нетерпение, — если очень простыми словами: почему он так себя ведет?

Доктор Меган обернулась к нему, смерила любопытным взглядом, улыбнулась.

— Куда проще, юноша? — деланно удивилась она, но охотно пояснила: — Журналистам я сказала бы так: ректор Томас отдает отчет всему, что он сделал, но «выключил» некоторые воспоминания. Как я поняла, одна из версий — убийство непреднамеренное?

Комиссар удрученно кивнул.

— Кто помнит убийство в Фанданской Конфедерации? Нет? Никто? — доктор Меган посмотрела на нас по очереди — с очевидным укором. Я озадачилась: в Конфедерации не так уж и редко убивали людей, но я знакомилась только с переводными статьями по криминалистике. — Девушка, которую мать в течение двадцати с лишним лет считала смертельно больной и усиленно от несуществующих болезней лечила, в итоге мать и убила.

Я вспомнила. У нас об этом деле говорили много, но чаты в магграме я пролистывала и читала только заключения фанданских криминалистов. Я насторожилась: на первый взгляд связи с делом Томаса не было никакой.

— Недопустимо, господа полицейские, — сурово отчитала нас доктор Меган. — Девушка и ее молодой человек спланировали преступление, совершили убийство, имитировали похищение девушки… и, несмотря на то, что формально девушка жила в полной изоляции и общалась только с матерью, врачами и парой соседок, была вполне социализирована и сознательно пошла на убийство матери. Я еще не закончила, — она предупреждающе подняла здоровую левую руку, заметив, что комиссар порывается что-то спросить. — При этом ей даже в голову не пришло, имея постоянный доступ к магнету, попросить помощь и обратиться в соответствующие органы. Понимала ли она, что ее меры несколько радикальны? Да, но ее это абсолютно устраивало. Между прочим, она выйдет на свободу через несколько лет.

— И Томас действовал примерно так же? — задумчиво спросил комиссар, почему-то смотря в монитор. — Понимал, что… лучше было бы вызвать полицию, но все равно попытался избавиться от тела жены?

— Без сомнений. Спросите меня, почему он так сделал? Это ваша компетенция. Я не буду сейчас утверждать и тем более писать в своем отчете, что он действовал под влиянием аффекта. Никакого аффекта там не было. Его действия слишком продуманы. У него была причина — ищите ее.

Комиссар посмотрел на меня, потом на Руперта. В его взгляде читались разочарование и обеспокоенность одновременно: аффект был бы очень угоден ее величеству, но позиция доктора Меган шансов на подобное обвинительное заключение уже не оставила.

— Если вас интересует, почему он так мялся, когда рассказывал про убийство, то повторю, он не хочет об этом вспоминать, — доктор Меган опять немного помолчала. — Через пару дней он станет более разговорчивым, это если касаться психиатрии, а вот если подумать о защите — то вряд ли. Вы напишете обвинительное заключение, передадите материалы в Королевский Суд, Томасу назначат адвоката, и вот тогда — будьте готовы ко многому. Но я на сто процентов уверена, что Томас до последнего будет держаться той линии поведения, которую выбрал сейчас: он ничего не помнит, доказывайте, что хотите.

— Это очень, очень умно, — простонал комиссар. — Настолько, что скажите вы мне, доктор, что Томас конченый псих и неизвестно каким образом вообще занимал должность ректора, я тут же возражу вам — для психа он мыслит довольно трезво… Он оставил нас один на один с уликами, потому что мы как следствие обязаны доказывать его вину. А вы говорите, он здоров, за исключением того, что нуждается в паре доз витаминов.

— У него абсолютно стабильная психика. У кого-то из вас была версия, что он совершил преступление, будучи невменяем? — спросила доктор Меган. — Кто-то из вас ошибся.

— Я допрашивала его, доктор, — в первый раз за все время я осмелилась принять участие в разговоре. — Я читала, смотрела запись той экспертизы, которую вы проводили вчера. Он же признался в убийстве. Он не скрывает, что помнит, что именно произошло. Он только не сообщает моменты, которые…

Я осеклась. Похоже, что доктор Меган увидела то, что было ответом. И комиссар увидел и даже сказал. У меня были схожие мысли, но…

— Да, я не следователь, — виновато призналась я. — Господин комиссар, сдается мне, что вы целиком и безоговорочно правы.

Комиссар кивнул, будто в этом ни на секунду не сомневался:

— Томас сделал признание, выдумал смягчающие обстоятельства… те, которые счел смягчающими? Он допускал, что мы это все не проверим и поверим ему на слово? Да ни в жизни. Он ученый, у него есть мозги, он точно не идиот.

— Он замыкался, как только мы спрашивали — я спрашивала — хоть какие-то детали преступления, — добавила я. У меня забрезжила догадка? Или мне так показалось? Четкого понимания не было все равно. — Зачем он так делал?

Казалось — бессмысленно. Томас не мог получить влияние на следствие. Не мог быть уверен, что королева возьмет это дело под свой контроль. Руперт обошел мое кресло, встал между мной и доктором Меган, глядя на комиссара.

— Возможно, Томас зачем-то тянет время, — веско заметил он. — Вопрос: чего он ждет?..