Дракон Третьего Рейха - Олег Угрюмов Страница 34

— Спасайтесь, господин майор!!! — и принялся поливать спину с плавником из пулемета.

Когда первые пули просвистели прямо у него над головой, Дитрих ничего не понял и удивился. Но рефлекс сработал раньше, чем разум, и Морунген нырнул. Отчаянно работая руками, он поплыл к берегу.

Полуодетый Генрих рухнул на живот и по-пластунски пополз к танку, демонстрируя недюжинный талант.

Вальтер, стоявший на карауле на значительном расстоянии от того места, где разворачивались основные события, вообще ничего не понимал. Вытягивая шею, он пытался разобраться в происходящем, автоматически постреливая туда, куда палил и палил Ганс.

Наконец Морунгену удалось живым добраться до берега. Он вылетел из воды и коршуном накинулся на бледного Ганса:

— В чем дело, Келлер?! Ты что, спятил или на солнце перегрелся? Стреляешь в собственного командира! А если бы я нырял плохо, кто бы теперь тебя строил на берегу? И что бы ты ответил командованию на вопрос, куда делся майор Дитрих фон Морунген?!

Ганс, не выпуская из рук дымящегося пулемета, все время настойчиво старался заглянуть за спину скачущего перед ним в праведном гневе командира и взволнованно оправдывался:

— Господин майор! Господин майор, я ценю ваш юмор, но там, прямо за вами!… — И он потыкал стволом в сторону реки. — Точнее, по направлению к вам!… А правильнее сказать — сейчас за вами…

Майор придирчиво оглядел себя сзади, затем изогнулся всем телом и проделал ту же операцию с другой стороны. Спина как спина. Правда, он ее не увидел. Но то, что увидел, смотрелось вполне прилично — на фигуру Дитрих никогда не жаловался.

— Ну что, что?! Хвост вырос?

Ганс осторожно заглянул туда же. Хвоста и впрямь не было. И река была спокойной и гладкой. И плавник больше нахально не торчал из нее, возмущая спокойствие своим жутким видом. Конфуз. Полный конфуз. И поскольку не принято вот так вот, с бухты-барахты, палить в родного командира из родного пулемета, и даже неприлично как-то, Келлер ощутил необходимость объясниться.

— Дело в том, господин майор, что в воде я увидел нечто ужасное. И оно подкрадывалось к вам. Естественно, что я стал в него стрелять. Я кричал вам: «Спасайтесь!» — но вы не обратили внимания.

Дитрих отечески похлопал несчастного стрелка по плечу. Критически оглядел его с ног до головы:

— Ганс, нечто ужасное — это коммунизм. А он вряд ли водится в этой речонке в чистом виде, к тому же я ему не позволю незаметно подкрасться ко мне. Поэтому, раз уж ты разделся, нарушив мой приказ, тебе лучше выкупаться, а то ты всех нас перестреляешь. Это утомление, друг мой.

— Досадно, господин майор, что вы мне не верите, но я, честное слово, видел, как в вашу сторону плыло что-то, я бы сказал, враждебное. Агрессивно, если можно так выразиться, настроенное…

— Как ты догадался? — съязвил Дитрих, — На нем крупными буквами было написано: «За Родину, за Сталина!» или «Смерть фашистским захватчикам!»?

Ганс досадливо поморщился. Спасаешь их, спасаешь, а вместо благодарности одни шпильки и колкости. Одно слово — пруссак, ни убавить, ни прибавить. Это уже образ мыслей такой, отличный от всех прочих. И угораздило же с командиром!

— Нет, — огрызнулся он, опуская пулемет. — Но когда оно выныривало, на нем была надета фуражка с красной звездой.

— Вот и хорошо, вот и замечательно, — буквально проворковал Морунген. — А теперь отдай пулемет Генриху и пойдем, я поучу тебя нырять. Тебе это пригодится, когда будет подкрадываться что-то страшное и враждебное.

— Мне жаль, что вы мне не верите, — сдержанно отвечал Ганс. — Но в воду я не полезу ни за какие коврижки. Мне хватит партизан и их боевых кошек на суше. Я вполне удовлетворен и не нуждаюсь в дополнительных острых ощущениях. Увольте!

— Не мели чепухи, — не на шутку рассердился Дитрих. — Скажи лучше, что ты не знал, что выбрать: подстрелить меня, чтобы плыть спасать, или просто застрелить и наплаваться в удовольствие…

Он бы нашел еще немало точных сравнений, но как раз в ту минуту, когда майор фон Морунген собирался приступить к кульминационному моменту своей обвинительной речи, вода позади него забурлила, вскипела и устремилась к берегу. В образовавшейся воронке, метрах в двадцати от песчаного пляжа, показалась огромная голова — нечто среднее между акульей и крокодильей — на длинной и мощной шее. Чудовище совершило стремительный рывок к стоящим на берегу людям, и во все стороны полетели брызги. Часть из них попала на разгоряченную спину Дитриха, заставив его вздрогнуть и обернуться.

— А это…

К нему неслась необъятная темно-зеленая туша, покрытая чешуей и какими-то наростами, похожими на бурые спутанные водоросли. Немигающие желтые глаза — круглые, с вертикальными щелями зрачков — смотрели прямо на него. Огромная пасть, усеянная частоколом острых зубов, была слегка приоткрыта.

Ганс медленно попятился, поднимая еще не остывший пулемет:

— Вот видите, гос…

Не поворачиваясь к нему, Дитрих тихо, но совершенно спокойно спросил:

— Я надеюсь, ты расстрелял не все патроны?

— Не все, не все, — нетерпеливо ответил Ганс. — Уйдите с линии огня, господин ма…

В этот самый миг плотоядный монстр совершил последний, отчаянный бросок в сторону Морунгена. При этом немцы успели прекрасно рассмотреть его вытянутое, как у змеи, тело, и маленькие когтистые передние конечности, плотно прижатые к верхней части туловища, и спинной плавник, переходящий в длинный гребень, который сейчас был грозно встопорщен.

Дитрих совершил бесподобный прыжок, которым мог бы гордиться любой балетный танцовщик, и рванул в сторону танка, крича на бегу:

— Ганс! Огонь! Все — огонь! Беспощадный ого-онь!!1

Вдогонку ему раздалось не то рычание, не то шипение раздосадованного неудачей зверя.

— Все, — тараторил майор на бегу, — все, с этого момента купаюсь не снимая танка. Россия — сказочная страна! Где мой пистолет?!

На берегу завязалась ожесточенная схватка. В отличие от загадочных красноармейцев монстр оказался существом с крепкими нервами, и выстрелы его не испугали. Он продолжал развивать наступление, избрав своей следующей жертвой Ганса Келлера. Тот строчил из пулемета, пятясь к лесу; слева плотным огнем его поддерживал Вальтер. Пули ударялись о бронированное тело чудовища, не причиняя ему видимого ущерба, и рикошетом отлетали в воду. Зверь щелкал челюстями с невероятной быстротой, напомнив майору машинку для стрижки пуделей, а из горла твари доносился длинный, пронзительный свист.

Клаус Гасс все это время стоял у танка, открывая и закрывая рот, как изумленная рыба. Предусмотрительное германское командование, поднимая боевой дух собственных войск, рисовало самые разные перспективы войны с русскими, но о личной встрече с доисторическим монстром никогда не упоминало. И вот морально Клаус не был готов к такому событию. Он просто стоял и как завороженный смотрел на жуткое существо, которое бесконечной лентой струилось из реки. Где-то в скобках, на периферии сознания, Гасс отметил, что красноармейцы сильно проигрывают фауне собственных рек по части воздействия на психику врага.