В поисках тигра - Коллин Хоук Страница 33

– В первую неделю после возвращения домой.

Он ухмыльнулся.

– Значит, ты скучала по мне?

Я вздохнула и улыбнулась.

– Как рыба по воде.

Тогда он опустился на колени перед моей кроватью и убрал волосы с моего лица.

– Я уже говорил тебе, что ты красивее всего по утрам?

– Так я и поверила, – фыркнула я. – По утрам я вся растрепанная и в пижаме.

– Мне нравится смотреть, как ты просыпаешься. Сначала ты вздыхаешь, потом начинаешь вертеться. Несколько раз перекатываешься с боку на бок и обычно лепечешь что-нибудь обо мне, – с улыбкой добавил он.

Я приподнялась на локте.

– Значит, я разговариваю во сне? Ох, какой позор!

– Но мне это нравится. Слушай дальше. Потом ты открываешь глаза и улыбаешься мне, даже когда я тигр.

– Какая девушка не улыбнется, если, открыв глаза, увидит тебя? Это все равно что проснуться утром в Рождество и увидеть лучший подарок на свете!

Он расхохотался и чмокнул меня в щеку.

– Сегодня я хочу увидеть Серебряный водопад, так что побыстрее вытряхивайся из постели! Жду тебя внизу.

По дороге к водопаду мы заехали в «У Уайта» в Сейлеме, маленький ресторанчик с долгой и славной историей. Рен заказал фирменный «Большой ералаш»: гигантскую гору картофельных оладий, яиц, сосисок и жареного бекона, политую густой подливкой. Я еще никогда не видела, чтобы кому-то удалось съесть все это целиком, но Рен смел все подчистую, да еще стащил у меня тост.

– Ну и аппетит у тебя, – заметила я. – Ты что, голодал?

Он пожал плечами.

– Кадам закупает столько продуктов, что наш дом похож на бакалейную лавку, но я умею готовить только попкорн и сэндвичи.

– Что же ты сразу не сказал? Я бы почаще готовила для тебя.

Он взял мою руку и поцеловал.

– Мне хотелось занять тебя другими делами.

Поездка получилась очень красивая. Бесконечные мили питомников рождественских елок проносились по обеим сторонам от извилистой дороги, ведущей на гористую возвышенность, поросшую густыми лесами.

Мы провели там целый день, пройдя пешком от Южного водопада к Зимнему, а оттуда к Северному и еще трем. Было холодно, а я, как всегда, забыла взять перчатки. Рен тут же вытащил пару из кармана куртки и натянул на мои озябшие руки. Перчатки оказались мне велики, зато они были теплые и на подкладке. Этот эпизод напомни мне ужасное свидание с Арти. Что и говорить, Рен и Арти были все равно что день и ночь!

Мы оживленно обсуждали разницу между лесами Индии и Орегона, когда я вдруг спросила:

– Значит, все время, пока я встречалась с Ли, ты ни капельки не ревновал?

– Я? Еще как ревновал! Да у меня перед глазами все краснеет, когда кто-нибудь приближается к тебе.

– Что-то не заметно было.

– Да я чуть не сорвался. Просто не мог трезво рассуждать. Когда какой-нибудь парень подходит к тебе, мне хочется порвать его в клочья своими когтями. Даже если он мне нравится, как Ли, например. И особенно если он мне не нравится, как Джейсон.

– У тебя нет никаких причин для ревности.

– Теперь нет, и я больше не ревную. Джейсон сошел с дистанции, а перед Ли я в большом долгу за то, что он все-таки заставил тебя признать свои чувства.

– Да, этим ты обязан ему. Кстати, Ли сказал, что отыщет тебя на дне морском, если ты меня бросишь.

Рен улыбнулся.

– Этому не бывать.

Мы шли через поляну, когда я заметила, что он все время поводит носом.

– Что ты вынюхиваешь?

– Хм-м-м… Я чувствую запахи медведя, пумы, оленя, собак, множества белок, лошадей, рыбы, воды, растений, деревьев, цветов… и тебя.

– А тебе не мешает такое обостренное обоняние?

– Нет. Я уже давно научился отключать его, когда не нужно, и использовать только тогда, когда хочу что-нибудь учуять. Это как со слухом. Если я сосредоточусь, то могу услышать, как разные мелкие существа копошатся под землей, но большую часть времени я не обращаю на это никакого внимания.

Мы дошли до Двойного водопада, и Рен повел меня вверх, к поросшей мхом скале, служившей смотровой площадкой. Я так замерзла, что начала дрожать даже в куртке и перчатках. Рен быстро сбросил свое пальто и накинул мне на плечи. Потом он прижал меня к себе и крепко обнял. Шелковистые пряди его волос защекотали мое лицо, когда он прижался лбом к моей щеке.

– Это место почти такое же красивое, как ты, моя прийя. И здесь можно не бояться колючих деревьев, норовящих впиться в кожу, или охотящихся за нами капп.

Я повернула голову и поцеловала его в щеку.

– И все-таки в Кишкиндхе было кое-что, о чем я до сих пор скучаю.

– Правда? И что же? Постой, дай я угадаю. Наверное, ты скучаешь по ссорам со мной!

– Не спорю, ссориться с тобой очень здорово, хотя дружить гораздо лучше. Но скучаю я все-таки не по этому. Я скучаю по тому, что там ты всегда был человеком. Не пойми меня неправильно, Рен! Я люблю твою тигриную сущность, но мне бы очень хотелось, чтобы у нас были нормальные отношения.

Он вздохнул и обнял меня за талию.

– Я не знаю, будут ли у нас когда-нибудь нормальные отношения, Келси. – Он долго молчал, потом признался: – Мне очень нравится быть человеком, но во мне до сих пор живет тигр, тоскующей по вольной жизни в джунглям.

– Представляю себе лицо паркового егеря, когда туристы расскажут ему, что видели белого тигра, скачущего среди елок!

В течение следующих недель наша новая жизнь вошла в русло. По молчаливому согласию мы решили отказаться от занятий ушу, и мне пришлось целых полчаса провисеть на телефоне, утешая несчастную Дженифер и уговаривая ее продолжать ходить на тренировки без меня.

Рен хотел все время быть рядом со мной, даже в образе тигра. Он любил валяться у меня на ногах, когда я сидела на полу и занималась.

По вечерам он играл на своей мандолине или осваивал недавно купленную гитару. Иногда он пел для меня. У Рена был негромкий, но глубокий голос с теплым мелодичным резонансом. Когда он пел, его акцент делался более заметным, оказывая на меня гипнотическое воздействие. Его голос, и без того достаточно проникновенный, ввергал меня в транс, стоило ему запеть. Рен часто отпускал шуточки о хищнике, смягчившем сердце суровой девы своим пением.

Иногда я просто сидела, держа голову Рена на своих коленях, и смотрела, как он спит. Я гладила его белую шерсть, чувствовала, как вздымается и опадает его грудь. Тигриная сущность была частью Рена, и я давно привыкла к ней. Но с тех пор как я наконец открыла свое сердце для любви, меня терзало постоянное желание быть с ним.

Я была в отчаянии. Мне хотелось делить с ним каждое мгновение жизни. Я хотела слушать его голос, чувствовать его ладонь в своей, лежать щекой на его груди, когда он читает мне. Мы были вместе – и в то же время не совсем. Большую часть своих человеческих часов Рен проводил в университете, и нам оставалось совсем мало времени на развитие наших отношений. А я изнывала от тоски по нему. Мне его не хватало. Я могла говорить с ним, но он не мог мне отвечать. Поэтому я быстро стала великим специалистом по тигриной мимике.