Бегство от Бессмертия - Алекса Марина Страница 33

Подул ветер, затягивая небо темно серыми облаками, еще чуть-чуть и по земле и воде забарабанили крупные дождевые капли. Скрыться от воды можно в воде, и я снова оказалась на дне. Водная гладь надо мной преобразилась, казалось, что тысячи игл, стараются проткнуть поверхность и проникнуть к водным обитателям. Зеркало воды помутнело и вспыхивало голубыми и зелеными оттенками. В кипящем бульоне теряли очертание деревья у воды, камыш напоминал мочалку, а камень превратился в колючего ежа. Постепенно поверхность над моей головой стала терять свою колючесть, и успокоившись снова заиграла алмазным блеском солнечных лучей.

На берегу раздались знакомые шаги, и на камне показался букет полевых цветов, а за ним и Седрик, стряхивающий с каштановых кудрей воду. Мое сердце затрепетало от радости, что он пришел, он теплый, милый, мой Седрик. Оглянувшись, маг положил букет на камень и, сняв рубаху начал ее выжимать. Его руки загорели только до плеч, а дальше, где рукава уже не подворачивались, шла незагорелая нежная кожа. И капли упавшие с мокрых волос, лежали как льдинки на ней. Пробежавший ветерок тронул лепестки букета и столкнул его в воду.

– Черт! – Седрик наклонился над ним, и наши глаза встретились. Я смотрела на него из воды и улыбалась. На его лице наоборот, проступила бледность, глаза расширились от страха, трясущимися губами он прошептал мое имя и протянул руку. Я, вылетев из воды, обхватила его руками и со смехом плюхнулась назад. Тело парня панически задергалось, в открытый от крика рот хлынула вода, он беспомощно заколотил руками по воде. Испугавшись за него, я втащила его на камень. Седрика шатало, он опустился на колени, захлебываясь кашлем, еще минуту назад его бело розовая кожа, приобрела синюшный оттенок.

– Седрик, прости меня, пожалуйста, прости. – Я пристроилась рядом, почти лежа на камне и заглянула в любимые зеленые глаза. – Я неудачно пошутила, я не хотела тебя пугать, ну, пожалуйста…

Перестав кашлять, он обнял меня:

– Дельфина, никогда больше так не делай, я думал, что ты утонула.

– Да, ты что, я просто плавала. Мне нравится находиться под водой, когда я была человеком, я тоже так делала.

– Но ты долго смотрела на меня из-под воды!

– Да, я и говорю, сейчас я могу находиться под водой долго, мне же не нужен воздух.

– Прости, милая, я совсем забыл, что ты… – Он замялся.

– Что я умерла? Ничего, я привыкла.

– Прости, – он обнял меня крепче, чтобы спрятать глаза. Но сердце не спрячешь, и его бешенный ритм сказал мне, что не все так гладко.

* * *

В Макдональдсе мы поднялись на второй этаж. Нефедов и Егор несли подносы, заваленные гамбургерами и заставленные стаканами с колой и мороженым. Нефедов тащил свой, а Егор набрал еды для нас с Наськой. Впервые в жизни меня не будоражили запахи жареного мяса и специй. Я взяла только сок и мороженное и то только потому, что угощающий смотрел на меня несчастными глазами, решая про себя, сильно ли я заболела и не нужно ли мне чего более экзотичного, например, суши с красной икрой и тигровыми креветками. Пока он думал, его глаза блуждали по столу, по окнам, по Нефедову, углубляющемуся в огромный бургер, как червяк в яблоко. Иногда его взгляд скользил по моим рукам. Я же смотрела ему в лицо, удивленная проявленным интересом к моей персоне.

– Ты?.. – он пододвинул ко мне коробочку с жареным картофелем.

– Нет, спасибо, я не голодна, и со мной все в порядке, – я ответила на сразу несколько незаданных вопросов, надеясь, что не сильно его напрягу.

Настюха оторвавшись от еды, махнула на меня рукой, обращаясь к Егору:

– Не обращай на нее внимание, она чудит в последнее время, может, растет? – сделала она предположение.

Тут на кухне раздался негромкий вскрик, и я почувствовала, как напряглись мои мышцы. Снизу донесся самый лучший и привлекательный запах, от которого свело желудок и перехватило горло:

– Кровь! – мои незрячие глаза уставились на какую-то девчушку, с удовольствием поедающую огромную порцию шоколадного мороженого. А все остальные чувства человеческие и не очень были там, на кухне, где парнишка, принимающий привезенные гамбургеры, поранил руку. И густая нежно и вкусно пахнущая жидкость, отчаянно красного цвета, стекала по руке живой гибкой струйкой и разбивалась мелкими каплями на кафельном полу.

Горькая слюна наполнила мой рот, аромат заставлял сорваться с места и лететь туда, где меня ждала пища, безумно растрачиваемая растерявшимися людьми.

– Кровь, – опять повторила я, то, что я недавно питалась кровью животного, не имело особого значения, сейчас я слышала запах крови человека.

Девочка опрокинула мороженое и дико закричав, забилась на руках оторопевшей матери.

– Юлия, Юля! – Егор тряс меня за руку, – Что случилось, у тебя глаза дикие. Тебе нехорошо?

Я перестала созерцать капли крови и перевела глаза на парня. Он вздрогнул и побледнел. Нефедов закашлялся, подавившись огурцом.

– Блин!..– он отскочил от нашего стола, опрокинув стул.

Егор сидел напротив, вцепившись в край стола длинными тонкими пальцами. Только Настюха спокойно дожевывала свой гамбургер. Такое она уже видела.

К зданию подъехала «скорая», и врач быстрыми шагами прошел на кухню. Я резко поднялась.

– Мне нужно уйти срочно, извините.

Егор поднялся:

– Я провожу?

Я оглянулась:

– Может не стоит?

– Нет, нет, провожу.

Нефедов хмыкнул вслед:

– Удачи…

Незаметно для себя пролетев несколько улиц, я затормозила в Александровском саду. Рухнув на скамейку, обхватила себя руками. Меня трясло, через некоторое время рядом со мной остановился запыхавшийся провожатый и присел рядом:

– Что, совсем плохо?

Я кивнула. А, взглянув на себя его глазами, ужаснулась. Я представляла собой весьма плачевное зрелище. Всегда пушистые рассыпающиеся волосы, висели унылыми сосульками лицо бледное, глаза наоборот яркие, лихорадочно блестевшие фиолетовым, с темными кругами вокруг них, покусанные губы, руки, как плети, с хищными длинными ногтями, с нечеловеческой силой вцепившиеся в плечи, в готовности что-нибудь разорвать.

Интересно, а как бы вы выглядели, если бы вас долго держали на жесткой диете, а потом предложили горячую, сочную котлету. А когда вы были готовы вонзить в нее зубы, захлебываясь слюной, отняли и предложили попить водички. Я начала раскачиваться из стороны в сторону, надеясь движением переключить внимание. С каждым наклоном вспоминая слова в алфавитном порядке, из изученных сегодня языков. Облегчение не наступало. Перед глазами стояло бледное лицо поранившегося парнишки и ярко красная кровь, стекающая на кафельный пол.

Сквозь сомкнутые зубы вырвался стон. Егор сел по ближе и попытался меня обнять. Прикосновение дало возможность его мыслям вспыхнуть ярким образом в сжигающей меня жажде.