Первое предательство - Патриция Брей Страница 33

Нерисса знаком подозвала служителя и приказала задернуть шторы. Вид на сцену оставался свободным, но зрители видеть ее не могли. Если бы пьеса оказалась на какую-нибудь другую тему, правительница просто встала бы и ушла, послав директору записку, чтобы тот поскорее прикрыл представление, однако в данном случае следовало проявить уважение к памяти предка, и ради потомков придется терпеть до конца.

— И сколько будет длиться все это безобразие?

— Мы приближаемся к окончанию первого акта, — сказал брат Никос, мельком взглянув на сцену. — Потом небольшой перерыв, чтобы перекусить. Ну а рабам нужно время, чтобы поменять декорации битвы на императорский дворец. Думаю, еще час.

Никос уже видел пьесу по крайней мере единожды, однако императрица даже не потрудилась спросить его мнения. А теперь жалела о таком упущении, хотя по лицу монаха трудно было угадать, нравится тому пьеса или нет.

Настоятель пришел сюда отнюдь не ради представления. Перспектива провести два часа наедине с правительницей очень заманчива, поскольку никто не отвлекает, ни вездесущие слуги, ни личные телохранители. Он — советник, а его голос — один из многих, поэтому присутствие здесь — редкий знак расположения и благосклонности.

Вряд ли Нерисса пригласила Никоса только потому, что он умелый и искусный собеседник. И не из-за того, что доверяла его беспристрастным советам. Наверняка императрица просто хотела получить какую-то информацию, но поднимать вопрос при посторонних не желала.

Правительница взяла ломтик оранжевого фрукта с подноса, стоявшего у кушетки, и принялась тщательно пережевывать, наслаждаясь сладким вкусом с легким оттенком горечи. Потом потянулась за следующим, наблюдая за реакцией брата Никоса.

— До меня дошли странные слухи. Что-то о безумном монахе с севера.

Настоятелю пришлось собрать все силы, чтобы притвориться беспечным.

— Надеюсь, вы не расстроились из-за этой новости.

— Я расстроилась, что услышала ее из других уст, а не ваших.

Ученый в раскаянии развел руками.

— Хотел перепроверить все факты сам, не желал передавать вам молву.

— Расскажите все, что знаете.

— Вы в курсе, что мы патронируем маяк на острове Тксомина и посылаем одного из братьев за ним присматривать?

Нерисса кивнула, она об этом прекрасно знала.

— Пять лет назад, когда умер последний смотритель, мы послали молодого монаха на замену. Его мозг сильно повредился в результате лихорадки денге, но желание служить ордену осталось, он хотел помогать, а такое простое задание было как раз ему по силам. По крайней мере так мы считали.

— И что сейчас?

— Он исчез. Один свидетель утверждает, что смотрителя убили воры, ворвавшиеся на маяк, чтобы украсть серебряные зеркала. По другой версии, брат сошел с ума от уединения и тоски и убил одного из работников, принесших ему провизию, а потом сбежал, когда о преступлении стало известно в деревне.

Значит, в обеих историях упоминается убийство. Шпионы же донесли, что тот человек был самозванцем, занявшим место настоящего монаха, который после разоблачения избавился от угрожавшего ему деревенского жителя. Поэтому снова возникал вопрос, что произошло с молодым братом, которого Никос отправил на отдаленный аванпост. И почему преступник предпочел спрятаться именно в этом месте.

— Что там, по вашему мнению, случилось?

— Не знаю. Я отправил двух людей провести расследование. Они написали, что не могут отыскать каких-либо следов брата Джосана, хотя маяк стоит в целости и сохранности. Деревенские жители рассказывают противоречивые истории относительно произошедшего. Местный магистрат выпустил указы, приказал быть начеку и высматривать мужчину, соответствующего описанию пропавшего смотрителя, однако никого не нашли.

Императрица отметила, что Никос не относит смотрителя к одному из своих монахов, возможно, потому, что сам думает, что тот самозванец, либо хочет дистанцировать орден от преступлений.

— Я хочу, чтобы вы проинформировали меня сразу же, как только получите какие-либо сведения. Даже если это всего лишь слухи, мне нужно знать.

— Конечно.

Нельзя сказать, что правительница сильно интересовалась судьбой монаха или волновалась, что убийца рыскает по северным районам ее империи. Как императрице, ей приходилось задумываться о более важных вещах, чем какой-то преступник. Просто в этот раз Братство, видимо, превысило свои полномочия. Маяк — имперский пост, и если служителя убили или тот вышел из-под контроля, ее следовало проинформировать немедленно.

Никос за последние годы показал себя мудрым советником, но теперь Нериссе придется держать его тщеславие под контролем, а пропавший брат предоставил отличный повод. Пора напомнить, что именно ей глава ордена обязан служить верой и правдой, не самовольничать и отчитываться. Правительница ни в коей мере не хотела менять Никоса, однако не станет колебаться, если это придется сделать.

— А это не тот монах, которого леди Исобель из Альсины встретила на острове, когда попала в кораблекрушение.

— Думаю, да.

— Странно, она не упомянула о каких-либо признаках безумия. Насколько мне помнится, седдонийка назвала его вежливым. Считаю, вам нужно ее расспросить.

— Я уже поговорил с леди Исобель, но она не смогла пролить свет на поведение брата, хотя, конечно, истинную причину заинтересованности ей не открыли.

— Возможно, она поведала бы вам больше, будь вы откровеннее.

— Я ей не доверяю и вам советую быть поосторожнее.

Давняя жалоба. С самого прибытия леди Исобель ко двору брат Никос постоянно намекал, что ее назначение на пост торгового представителя всего лишь прикрытие, и она — шпионка. Естественно, Нерисса поручила своим соглядатаям присматривать за седдонийкой, так же как и за всеми иностранными послами. На данный момент ничего предосудительного за ней не замечено, не считая пристрастия к молоденьким юношам. Но и здесь Исобель оказалась благоразумна в своей нескромности, скрывая связи в частном доме, а не приглашая любовников в официальную резиденцию посольства.

Неудивительно, что седдонийка вызывала у советника неловкость. Братство — исключительно мужской орден, и присутствие женщины всегда вызывало неудобство, особенно столь яркой, молодой и привлекательной, как леди Исобель. К тому же ни один мужчина, выросший в Икарии, не мог привыкнуть к мысли, что представительница противоположного пола обладает такой властью по праву.

Нерисса по собственному опыту знала, как тяжело быть женщиной в мире мужчин, и долгие годы ушли у нее на то, чтобы укрепить силу и превратиться из номинальной императрицы в фактическую. Тем не менее она прекрасно понимала, что ее никогда не провозгласили бы правительницей, не роди она двух сыновей. Следующий предводитель — потомок Аитора Великого. Мужчина.

— Нет ли совпадения, что леди Исобель оказалась здесь шесть лет назад, во время смуты?