Поверженные правители - Роберт Холдсток Страница 33

Он мог бы сказать больше, да и спор бы на этом не кончился, но край Иного Мира осветился дневным светом, ложным рассветом, рассветом с запада, призрачно подсветившим небо над холмами и лесами у Тауровинды, хотя нас еще окружала ночь.

Впечатляющие чары!

В этом новом свете над лесистыми склонами поднялись тени гигантов. Дико лаяла свора гончих, которых они держали на поводках. Каждый сдерживал пять бронзовых зверюг. Каждый — в три раза выше Боллула — сам был изваян из бронзы. Я насчитал двадцать таких талосов, гигантов минувшего века. Они были изношены столетиями и изломаны сражениями. Они видели много битв. Зеленая кровь сочилась из глубоких ран в броне их тел. Под шлемами вместо лиц виднелись маски. Они были выкованы по образам проклятых душ, отбрасывающих перед смертью свои кошмары и отдающих свой ужас создателю этих ужасных машин.

Они стояли на гребне холма, сдерживая обезумевшую от ярости свору. Как жаждали они пересечь Нантосвельту и обрушиться на нас!

— Мне известны эти создания, — прошептал знакомый голос у меня за спиной.

— Мне тоже, — ответил я.

Ясон тяжело дышал, дыхание его было зловонным. Я оглянулся на него и увидел, что свет в его пустых глазах стал сильнее, но сам он оставался по-прежнему восковым, мертвенным. Он не отрывал взгляда от той стороны реки.

— Они нездешние.

— Да, нездешние.

Урта вскользь взглянул на него, потом, нахмурившись, — на меня.

— Вы знаете, откуда они?

— Из страны в южном море. С острова. Они обходили дозором тот остров, охраняя его, уничтожая корабли врагов или наемников вроде Ясона, наказывая изменников, высекая пещеры в стенах глубоких расщелин, где скрывались духи беглых богов. Сам Зевс возродился там после одной из своих первых смертей. Остров давал укрытие самым странным гостям: горы были изрезаны лабиринтами. А талосы не рождены землей, а изготовлены человеком. Именно так: их сделал человек. Изобретатель, Мастер…

— Хотя он не из этого мира и не из одного из известных нам миров, — выдохнул мне в спину Ясон. — Дедал. Его звали Дедал. Я что-то о нем помню. Но Дедала давно нет. Он давно мертв. Откуда же здесь эти чудовища?

— Что, наш мир улетел на Луну? — прошипел вдруг Урта. Он был очень зол. Лицо раскраснелось. Из-за его спины меня прожигали свирепыми взглядами Боллул и еще двое. — Мой сын пропал! — продолжал правитель. — Моя дочь на той стороне. На той! И моя жена на той стороне! А мой ближайший советник говорит загадками, словно умирающий друид. Изобретатель? Давно мертв? Машины? Что все это значит?

На его вопрос ответил Ясон.

— Месть, — тихо выдохнул он. — Расплата за пиратство. Расплата за колдовство. Месть, долго ждавшая своего часа.

Для правителя его слова были бессмыслицей, но меня они заставили содрогнуться, затронув что-то в медленно пробуждающейся памяти. Зазвучало эхо прошлого; и все же… слишком смутно для отзвука моего собственного прошлого (во многом скрытого от меня). Слова напомнили что-то, быть может, услышанное раньше или рассказанную историю, встречу с легендой, а не с тем настоящим, что стоит за легендой.

Мне хотелось знать больше, но заботливая Психея еще лишь наполовину разбудила Ясона. Он все еще блуждал во сне.

— Клянусь именем Отца Быстрых Лесов! — воззвал вдруг Ясон, указывая на пристанище со сверкающей пастью дверей, на отверстие, которое было разделено высоким резным изваянием женщины, сдерживающей вставших на задние лапы псов.

В дверях стояла девочка, маленькая девочка, светлые волосы струились по плечам, руки опущены, простое платьице развевалось на ветру. Ее лицо искажала торжествующая улыбка. Ее глаза светились, отражая огонь и восхищение. На шее поблескивал осколок золотой лунулы. Он блестел так ярко, что отражался в реке.

Девочка медленно подняла руку, словно говоря: «Вот видите?» — а затем громко прокричала:

— Они вернули свое. Все вернулось к своему порядку. Мой брат Кимон проиграл сражение за страну. Отец! Отец! Возвращайся к нам! Переправа тебе не повредит. Бояться нечего!

— Слышали? — спросил Боллул. — Пошли!

Урта обнажил меч: мгновенное движение правой руки, высвободившее клинок из ножен на правом бедре, — и швырнул оружие под ноги воину. Клинок вонзился в землю, преградив утэну путь. Ослушаться такого приказа для воина было немыслимо.

— Бояться надо всего, — настаивал Урта.

Потом он опустился наземь и тоскливо уставился на улыбавшуюся девчушку, стоявшую на пороге страны Мертвых и Нерожденных, в той части мира, куда ей не следовало ступать еще много лет, но которой, кажется, она досталась до срока.